Место для нас

– Дэвид, ты подарил мне столько счастья! И подарил радость миллионам людей. Не я это сделала. – Она отложила ручку, потерла кончиками пальцев переносицу и вдохнула поглубже. – У меня не получается действовать спонтанно, беззаботно, творить беспорядок и не переживать о том, что будет потом. Это ты мастер на такое. Ты всегда таким был. Вот за что тебя любят люди.

В кабинете стало очень тихо. Доносился только шум дождя да стонал камин за спиной у Марты.

– У тебя были другие дела. – Лицо Дэвида приобрело землистый оттенок. – Ты делала все остальное. – Последнее слово прозвучало как рыдание. – Милая, дорогая моя девочка. Не знаю, как бы я без тебя…

Марта наклонилась и протянула руку, чтобы прикоснуться к мужу. Его распухшие, утратившие гибкость пальцы лежали неподвижно в ее маленькой теплой руке. Они посмотрели друг на друга. Через пару мгновений Марта снова взяла ручку и принялась рисовать.

– Ты им скажешь про Дейзи, да?

На рисунке оживали фигурки: маленькая танцующая девочка и безалаберный веселый пес.

– Марта?

– Да, – отозвалась она. – Я им скажу.

– Что она умерла? Все расскажешь?

Ручка споткнулась на невидимом бугорке, едва заметно надорвав бумагу. По листу растеклись синие чернила.

– Не все, – сказала Марта после паузы и продолжила работу.

Часть вторая. Праздник

Теперь, мой милый мальчик, ты мой!

Посмотрим, вырастет ли одно дерево таким же кривым, как другое, если его будет гнуть тот же ветер!

Эмили Бронте, «Грозовой перевал»

Дейзи

Август 1973

Уилбур умер. Вчера вечером мы похоронили его на клумбе с маргаритками. И только я одна переживаю.

Он был старый, так сказал ветеринар мистер Бэрроу, но я думаю, он не только поэтому умер. Вон сколько старых людей, взять хоть миссис Уайт в деревне, у которой – вот ведь жуть – на подбородке седые волосы! Ей девяносто пять лет, и она всем об этом рассказывает. Тупая старуха. Уилбуру было столько же лет, сколько мне (а мне в октябре исполнится двенадцать). Какой же он старый!

Ма добрая. Она помогла мне похоронить Уилбура. Мы вырыли большую яму, завернули его в простынку и пропели «Abide with Me»[68]. Потом зажгли свечи. В сумерках летали мотыльки.

А остальные недобрые. Билл сказал, что я глупая, раз устроила собаке похороны, и ушел в лес с игрушечным ружьем. Смешно – то, что он всегда один. От кого он прячется, в кого стреляет? Однажды я к нему подкралась незаметно и выстрелила по одной из его мишеней, так он чуть штаны не обмочил. Да наверняка обмочил.

А Флоренс сказала, что Уилбур ей не нравился, потому что он любил прыгать и пугал ее, вот она и не захотела пойти его хоронить. Она смотрела на нас из окна в нашей комнате. Трусливая и глупая свинья. СВИНЬЯ.

Папа был в Лондоне, уехал туда с ночевкой. Мама ему позвонила и сообщила про Уилбура. А он хоть бы хны. Но мама мне так не сказала. Она сказала: «Папа очень расстроился. Он просил передать тебе, что он тебя очень любит». Но я точно знаю, что ничего такого он не сказал. Папа меня не любит. Он любит немного Билла и еще побольше Флоренс, потому что она любит картины, и она противная маленькая проныра, гадина и еще одно слово, совсем плохое, я его не напишу.

Меня папа не любит, он думает, что от меня одна беда. А ВОТ И НЕТ. Это я ему подсказала насчет Уилбура. Все эти годы Уилбур был с нами, он был опорой и поддержкой (эти слова я вычитала в книжке про ужасную жизнь кухарок в Викторианскую эпоху), а моей семье было все равно, и никто не пришел смотреть, как хоронят Уилбура, только мы с мамой. Папа воровал у меня идеи, вот еще что. Он-то знает. Он знает мои истории про Уилбура. Вот почему он теперь такой знаменитый, а хоронить Уилбура все равно непошел.

И это еще не все. Я думаю, что Уилбур меня понимал, а я его. Потому что он был лохматый и неуклюжий (я-то не такая, я очень аккуратная), и он был очень подвижный, поэтому порой он людей пугал, а на самом деле был очень дружелюбный. Я думаю, что люди, которые собак не понимают, очень тупые.

Флоренс, я заношу твое имя в свой список. Хочу, чтобы ты умерла. Если уж Уилбур умер, то ты уж точно должна умереть.

Флоренс тут не место. Она даже не наша. Посмотрите на нее – и на меня посмотрите.

Возле нашей комнаты, под крышей, есть осиное гнездо. Оно было, когда мы сюда только приехали, и вот теперь осы вернулись. В прошлом году осиное гнездо было в сарае, и Джозефа, садовника, осы сильно покусали. Ему пришлось лечь в больницу. А про это гнездо я никому не говорила. Искусство войны – это не дурацкая стрельба Билла из тупого пластикового ружья бумажными детскими пульками. Это значит вот что: уметь строить планы.