Место для нас

Он уже не кажется таким счастливым, как секунду назад. Лейла смотрит на свой сальвар-камиз, закрывающий ноги, и не испытывает желания их показывать. Она оборачивается, но отсюда не видно Рафика – должно быть, до сих пор катает девочек на качелях. Оглядывается на зовущего ее Амара, не понимая, чего он от нее хочет. Склон защищает их от посторонних глаз. Здесь только она и ее сын. Она может решать, как им себя вести. Она может это сделать. Нагнуться, поднять сальвар и пойти к сыну. Какая разница? Она завязывает платок на бедре, чтобы он не улетел, закатывает сальвар, сначала немного, потом до колен, потом еще выше. Амар аплодирует, бросает в воздух воду, брызги разлетаются, как хвосты золотого фейерверка. Ноги у нее совсем не загорелые.

Дуновение ветерка на голой коже оказывается прохладнее, чем она думала. Она не помнит, когда солнце в последний раз видело ее кожу. Она чувствует себя девчонкой. Амар ничего не замечает – ни ее нервозности, ни ее колебаний.

– Да, мамочка! – радостно кричит он, словно они играют, а она дала ему правильный ответ.

Лейла заходит в воду и удивляется не только тому, какая она холодная, но и тому, как она освежает. Смотрит на свои ноги, которые кажутся какими‐то искривленными, незнакомыми. Тщательно выбирает камень, перед тем как наступить на него, и думает: вот что значит быть живой. Вот каково это – быть живой. Что сказал бы Рафик, увидев ее?

– Мама, мама! – радостно кричит Амар, и Лейла не может сдержать смех, такой необузданный и недоступный ей до этого момента.

Камни под ее ногами гладкие. Течение и настойчивое, и мягкое. Это особенный момент, который она будет помнить. Этот луг будет местом, куда она попытается вернуться. Голос ее сына – звук, который она постарается никогда не забыть.

Однажды она оглянется и подумает: «Было неплохо. Мы были благословенны. В нашей жизни бывали такие дни, солнечные и прекрасные. Бывали дни, когда я подходила к нему в воде и Амар смотрел на меня и говорил: “Я так счастлив, что мы сделали это, мама”. Дни, когда настроение Рафика было таким же беспечным, как рябь воды в ручье. Были минуты, когда я наблюдала за тем, как Хадия чистит мандарин маленькими пальчиками – с такой точностью и искусством, что кожура ни разу не рвалась, – и думала: каким образом она научилась этому? Я была уверена, что ее никто не учил. И она протянула мандарин брату, не взяла себе ни дольки, а потом очистила еще один для сестры, прежде чем та успела попросить, и Худа поднялась и сказала: “Я выброшу кожуру”, и, может, та же заботливость, которая тронула меня, заставила Худу что‐то сделать в ответ. Худа подставила сложенные ковшиком руки, и Хадия позволила кожуре упасть в ладони сестры, подобно маленьким лепесткам, и я подумала: “Это мои дети. Мои. Смеются вместе”. В это мгновение я встретила взгляд Рафика. Он выглядел так, как, должно быть, выглядела я. Он был переполнен такой гордостью, что это было видно по его лицу, такой явной гордостью, что нам обоим пришлось отвести глаза. Потому что мы смутились от силы и глубины чувства, которое посетило нас, – мы его не ожидали».

Часть 3

1

СВАДЬБА ЕДВА НАЧАЛАСЬ, А ЛЕЙЛА уже не могла понять, куда девался Амар. Лейла была вне себя, когда Хадия заявила, что хочет смешанную свадьбу – такую, где мужчины и женщины находятся вместе: примета семьи, которая ценит веселье выше традиций. Но, прочесывая взглядом зал в поисках сына, Лейла чувствовала, что благодарна дочери за ее настойчивость.

Она встретилась глазами с Рафиком, стоявшим в другом конце помещения. Одного выражения ее лица, видимо, было достаточно, чтобы передать страх: Рафик тоже стал осматривать зал. Лейла вышла в вестибюль, где толпились гости с тарелочками закусок. Они пили соки из стеклянных бокалов для шампанского: ананас, апельсин, манго. Вот он! Она мгновенно разглядела силуэт своего ребенка. Он смотрел в тарелку, кивая собеседнику. Она подошла ближе. В модном костюме, с причесанными волосами он выглядел более чем презентабельно. Он был красив. Он тот, на кого она может показать и с гордостью объявить: этот молодой человек – мой сын.

Амар говорил с женщиной, стоявшей к нему лицом, но ее постоянно загораживали проходившие мимо люди.

– Ты нашла его. – Рядом появился Рафик.

Люди, загородившие женщину, отошли. Та повернула голову, и Лейла увидела часть ее профиля. Она. Амира Али. Рафик пристально смотрел на Лейлу, словно ожидая ее реакции.

– Нам следует волноваться? – спросил он.

Амира не теряла времени даром, уже нашла их сына. От вида этих двоих вместе будто проснулись старые тревоги. Лейла огляделась, чтобы посмотреть, где Сиима, но той не было видно. Амар и девушка оставались без присмотра.

– Нет, – ответила она и, не совсем понимая, кого хочет убедить, добавила: – Прошло много лет.