Место для радуги

   Мы жили в доме N31 и квартире N31. В ранние годы моего детства у отца случались "запои". Они были не частыми, но продолжительными. В такие дни мне нельзя было заходить в его комнату. Робко заглядывая за дверь, я видел, как отец валяется на полу в животном состоянии, а мать бегает вокруг него. Это были самые ужасные картины из моего детства. Я видел, как иногда к отцу приезжала неотложка и врачи что-то с ним делали, пытаясь привести его в чувство. Слышал, как он стонал, а потом засыпал. Просыпаясь, он требовал у матери, чтобы она принесла ему ещё бутылку. Отказывать было бесполезно. Он орал истошным голосом и мог вытворить все что угодно. Мать, от страха, или из жалости, приносила ему выпить. Я боялся его в такие моменты, потому что мне казалось, что это - не мой папа, а кто-то другой. Этот "кто-то другой" не любил детей. Он вообще никого не любил, кроме себя и алкоголя. В таком состоянии он мог меня оттолкнуть, или ударить просто так - ни за что. Мне, маленькому ребенку, было непонятно, зачем взрослые пьют эту гадость, от которой им так плохо. В такие дни у меня не было папы. Потом эти "запои" прекратились. Алкоголь я невзлюбил с самого детства.

  

   Когда я был постарше, у меня появились два брата. Сергей родился, когда мне было семь лет, а ещё через два года родился Коля. Мы жили в коммунальной квартире из трех комнат. Две комнаты были наши, а в одной жила соседка. Я про неё ничего не знал, кроме того, что к ней в гости иногда приходят разные дяденьки, которые с утра уходили также поспешно, как накануне появлялись. Зачем они к ней приходят, я тоже не знал.

  

   В школу я пошел с шести лет и поначалу учился хорошо. Со многими ребятами я быстро подружился. Мы катались на "тарзанках", играли в футбол, лазили по крышам, в общем, были как все дети. В нашем классе училась одна девочка, её звали Ира. Она мне очень нравилась с первых дней школы. Она была не такая, как другие девочки - её никто не дергал за косички, она почти ни с кем не разговаривала и была все время погружена в учебу. По всем предметам она была абсолютной отличницей. Помню, как она расплакалась, когда кто-то из учителей поставил ей четверку, вместо пятерки. Для неё это была настоящая трагедия. Я смотрел, как Иришка плачет, и мне было её очень жалко. Я хотел подойти и как-нибудь её успокоить, но стеснялся это сделать. Однажды я проводил её из школы до дома. Даже не помню, как мне выпала такая честь. Мы шли по улице, и мое сердце замирало, потому что я шел рядом с самой красивой девочкой в классе, а для меня она была самая красивая и во всем мире. Я нес её портфель и думал о том, что мне хочется провожать её каждый день. Не постесняюсь написать, что я мечтал, когда вырасту, быть с ней и любить её всегда. Это был такой возраст, когда в голове не было никакой пошлости. Первая любовь - самая чистая, самая искренняя, навсегда врезающаяся в сердце.

  

   Примерно в то время у меня дома появился видеомагнитофон "ВМ-12" советского производства и несколько кассет с мультиками. Ни у кого в классе такого чуда техники ещё не было. Мне хотелось, чтобы ребята приходили ко мне после уроков смотреть мультфильмы, но отец запрещал приводить друзей домой. Мне было не понятно, почему так. Я свободно ходил в гости к другим ребятам. Чужие родители всегда были рады маленьким гостям, встречали с улыбкой, чем-нибудь угощали, и вообще, в гостях была какая-то другая атмосфера - теплая и доброжелательная. У меня дома все было не так. Мать тайком пускала ко мне друзей, когда отца не было дома. Если он неожиданно приходил, когда мы сидели, собравшись кучкой возле телевизора, он всех выгонял, и мне было очень стыдно перед ребятами за это. Я знал, что их родители так не поступили бы. Отец говорил, что они - "малолетние гопники", хотя это было не так - они были простые ребята, такие же как я сам.

   В нашем дворе росли две сестры - Таня и Оля. Они были близняшки, я всегда их путал. Их можно было отличить только по количеству передних зубов. Мы дружили. Однажды я позвал их смотреть мультики. Мы сидели втроем и смотрели "Ну, погоди", как неожиданно нагрянул отец. Даже несмотря на то, что со мной были не "малолетние гопники", а две прилежные девочки, он выгнал их и запретил приводить в дом.

   Больше всего мне стало обидно, когда отец позвал меня в прихожую и сказал: "Встречай, я привел тебе подружку, будешь с ней смотреть мультики". На пороге стояла девочка из соседнего двора, которая мне очень не нравилась. Она была из семьи, в которой родители сильно выпивали. Будучи ещё совсем маленькой, она постоянно ругалась нехорошими словами и на всех обзывалась, в том числе и на меня. С ней совсем невозможно было разговаривать. Её звали Оля. Стиснув зубы, я сидел рядом с ней и смотрел мультики, которые поставил нам отец. Больше всего мне хотелось, чтобы она поскорее ушла.