Место для радуги

   Погружаясь в "кроличью нору" своего сознания я постоянно спрашивал себя и синюю книжечку: что заставило меня пойти на это преступление? Этот вопрос не давал мне покоя. Что-то настойчиво подсказывало, что всего этого вообще не должно было быть, как будто с какого-то момента не я, а кто-то другой проживал мою жизнь за место меня. Поиски ответов постоянно возвращали меня в детство. Тот Максим, который чистыми детскими глазами смотрел на мир, никогда бы не помыслил ни о чем подобном. Я был добрым и любознательным мальчишкой со светлой головой, во мне не было ни жестокости, ни заносчивости, - именно таким я помнил себя. А потом что-то случилось, как будто кто-то перевел стрелку моей судьбы и голубой вагон из детской песенки поехал не по тому пути. Чем больше я анализировал свою жизнь, тем очевиднее понимал, что всё это началось примерно тогда, когда я бросил одноклассницу Иришку и школьных друзей, и ушел в "матрицу". Все началось с компьютера.

   Именно тогда я впервые задумался, что переведенная стрелка моей судьбы - это действие той бумажки - сделки с дьяволом, которую я заключил в детстве, когда ко мне ночью пришел "дружелюбный голос" и предложил компьютер. "Может быть, дьявол действительно существует? - задумался я. - Что, если это он на протяжении всего времени управлял моими мыслями и поступками?". Другого объяснения своим поступкам я не находил.

  

   Ольга всеми силами препятствовала, чтобы я не искал ответы на вопросы.

   - Зачем тебе это нужно? - спрашивала она, пытаясь увести меня в сторону. - Живи как все.

   - Я чувствую, что в моей жизни что-то не так, - отвечал я. - Хочу разобраться во всем с самого начала.

   - Да всё у тебя нормально, - настаивала она. - Хорошая работа, красивая жена, сын. Чего тебе ещё надо?...

   Её аргументы на меня не действовали. Я чувствовал, что во всем этом что-то не так, а особенно - в её попытках отвлечь мое внимание. Закрывшись в ванной, я проводил по несколько часов за чтением Евангелие. Мои поиски ответов приводили к ещё большим ссорам, но меня это не останавливало - я понимал, что она делает это намеренно, чтобы я прекратил читать Евангелие. Это и настораживало. Я перестал видеть в Ольге ту совершенную женщину, какой она казалась мне в начале наших отношений. Меня больше не пробивали её оскорбления и проклятия. Благодаря кальяну, я находился в состоянии постоянной отрешенности, как это было в те времена, когда меня ежедневно травили хлоркой. Это было моим "защитным панцирем". Когда в мой адрес звучало очередное оскорбление, я смеясь отвечал из глубины своего внутреннего бункера:

   - Ты опять напускаешь на меня заклинание "злое слово"...

   Ольга видела, что на меня больше не действуют никакие способы подавления. Когда с её уст слетало какое-нибудь оскорбительное или бранное слово, я отвечал коротко: "злое слово", а когда ловил на себе ненавистные, полные злобы взгляды, я комментировал: "черный глаз". Эти два заклинания - "злое слово" и "черный глаз", были самым популярным оружием в её арсенале. Когда они потеряли силу, в ход пошли более серьезные методы - угрозы вызвать милицию и натравить на меня Штукмана с его "крутыми друзьями". Но и это не действовало - с улыбкой на лице я делал вид, что дрожу от страха, но внутри меня всё было спокойно. И тогда Ольга стала пробовать продавить меня лаской, включая "кошку", но я чувствовал, что и это - фальшь.

  

   С каждым днем Евангелие открывало мне глаза. Я стал видеть, как за время нашей совместной жизни мой дух и сила воли были полностью погашены непонятно чем - какими-то злыми чарами, расчетливой и безжалостной игрой на чувствах, при помощи которой Ольга дергала меня за ниточки. Чем больше я осознавал, что всё это время она просто манипулировала мной, тем комичнее в моих глазах выглядел тот образ, который она из меня слепила. Но самое глубокое осознание было в том, что все её концерты, нервотрепки, переменчивость и капризы действительно были просто игрой - хитрой, тонкой и очень изощренной. Мне было совершенно непонятно, как я не замечал этого раньше.

  

   Ольга чувствовала, что я начинаю видеть и понимать то, чего по её расчетам никогда не должен был увидеть и понять, и с этого времени стала терять контроль надо мной. Всё чаще мои ответы на её выпады стали звучать веско и загоняли её в тупик, чего раньше никогда не было. С каждой новой "стычкой" она теряла свои позиции и становилась всё тише и смиреннее.