Место, где все заканчивается

– Эй, паренек, не хочешь присоединиться?

– Нет.

– Зря! Знаешь, как поется в песне? Губит людей не пиво – губит людей вода!

Глеб засмеялся и с шумом отхлебнул из стакана коктейль. На этот раз Коновалов не выдержал. Он сжал кулаки и процедил сквозь сжатые зубы:

– Вы бы не могли не пить во время игры?

– Правила этого не запрещают, – легкомысленно проговорил Корсак. – Следовательно, я буду пить что хочу и сколько хочу.

– Может быть, вы сперва сделаете ставку? – вежливо, но холодно проговорил один из игроков, пожилой джентльмен с мясистым лицом.

– Легко.

Глеб сделал ставку, да такую, что лица игроков заметно изменились.

– Пас, – сказал пожилой джентльмен и положил карты на стол.

– Я тоже, – севшим голосом проговорил второй игрок, худощавый, с холодными глазами и тонкогубым ртом. И тоже положил карты.

– И я, – сказал белобрысый Лацис.

Глеб покосился на Коновалова. Тот напряженно смотрел в свои карты. Прошло несколько секунд, взгляд Коновалова скользнул поверх карт и встретился со взглядом Глеба. Тот улыбнулся и подмигнул парню. Лицо мажора слегка потемнело, в глазах его заплясал убийственный огонек.

– Вы бы не могли не улыбаться? – прохрипел он.

– Не могли бы, – ответил Глеб. – У меня хорошее настроение.

– Хорошее? – Парень холодно прищурился. – Хочешь, чтобы я тебе его испортил?

– Попробуй, – добродушно предложил Глеб.

Белобрысый Артур Лацис, сидевший рядом с Коноваловым, наклонился к нему и тихо произнес:

– Максим, не горячись.

– Вот-вот, Максимка, не горячись, – улыбнулся Глеб. – Все болезни – от нервов.

Коновалов чуть наклонился вперед, посмотрел на Корсака исподлобья, как разъяренный бычок, и прорычал:

– Говорю тебе: не улыбайся здесь!

На это Глеб ответил с глумливой усмешкой:

– Раз уж мы на «ты», то позволь тебе заметить, мой маленький друг: когда я улыбаюсь и где – не твое собачье дело.

Парня проняло. Задыхаясь от бешенства, он сипло выдавил из себя:

– Я тебя… Я…

– И что ты сделаешь? – насмешливо уточнил Глеб. – Пожалуешься взрослым? – Корсак скривил лицо и захныкал: – «Папочка, этот нехороший дядя выиграл у меня все мои де-е-еньги! Накажи-и его!»

Кровь отхлынула от щек Коновалова. Губы его побелели и затряслись.

– Смотри не грохнись в обморок, малыш, – посоветовал ему Глеб. – И вели своему церберу сбегать за подгузниками: если ты так будешь переживать, они тебе понадобятся.

На этот раз не выдержал даже Петя Давыдов.

– Глеб, з-завязывай, – сказал он со своего кресла. – Ты же не самоубийца.

Реплика Пети подействовала на Коновалова неожиданным образом. Он вдруг успокоился, растянул толстые губы в ухмылке и проговорил таким же развязным голосом, каким высказался Глеб:

– Послушай своего друга, Корсак. По вечерам на московских улицах небезопасно.

– Поэтому ты и ходишь с телохранителем? – приподнял точеную бровь Глеб. – Он защищает твой зад?

Парень вновь изменился в лице. И тогда Глеб подбавил масла в огонь:

– Неужели я ошибаюсь? Если ты смелый парень, то покажи, на что ты способен.

И Коновалов показал – схватил фишки и объявил:

– Я хочу удвоить!

– Макс, не надо, – тихо проговорил белобрысый Лацис. – Он тебя подначивает.

Коновалов его не слушал. Он смотрел только на Глеба.

– Поднимаю, – сказал тот. Передвинул свои фишки, взглянул на парня и весело объявил: – Кажется, у вас больше нет фишек? Что будете делать?

Коновалов облизнул сухие губы языком.

– Я… напишу расписку, – пробормотал он.

Распорядитель посмотрел на Корсака и вопросительно приподнял брови:

– Глеб Олегович?

– Пусть пишет, – пожал плечами Корсак.

Распорядитель протянул парню бумагу и ручку. Тот написал расписку.

– Отлично, – кивнул Глеб. – Что ж, полагаю, теперь самое время посмотреть на наши карты.

Коновалов бросил карты на стол – картинками вверх.

– «Фул-хаус»! – объявил он самодовольно. – А что у вас?

Глеб выложил свои карты на стол – одну за другой. По комнате пронесся многоголосый вздох.

– «Рояль-флэш» на бубнах, – сказал распорядитель, взглянув на карты журналиста.

А Глеб подмигнул Коновалову и весело проговорил:

– Неплохая попытка, малыш! Но сегодня тебе не повезло.

Он взял расписку и сунул ее в карман пиджака. Физиономия Макса Коновалова побагровела. Прочие игроки, включая Артура Лациса, сидели с каменными лицами.

И тут Коновалов слетел с катушек. Уставившись на Корсака ненавидящими глазами, он резко и сильно ударил ладонью по столешнице и рявкнул:

– Ты жульничал!

– Что?! – Зрачки Глеба сузились. – Повтори, что ты сказал, щенок?!

– Я сказал, что ты – шулер!

Глеб поднялся. Телохранитель, сидевший за спиной молодого богача, тоже вскочил на ноги и шагнул вперед. Глеб, казалось, не обратил на него никакого внимания. Он холодно посмотрел на парня и проговорил отчетливо, с убийственно-холодной иронией:

– Вот сейчас сниму ремень и надаю тебе медной пряжкой по заднице.

Коновалов тяжело задышал, его ноздри раздулись, он стал медленно вставать из-за стола.

Телохранитель шагнул к Глебу, но в этот миг Корсак вновь заговорил.

– Ты затеял ссору специально, чтобы не платить, птенец? – произнес он уничижительным тоном, глядя парню в глаза. – Вот, значит, как Коновалов-младший относится к карточным долгам?