Место, где все заканчивается

Несколько секунд отец молчал, затем произнес голосом, в котором было больше презрения, чем свирепости:

– Значит, опять покер. – Коновалов-старший вздохнул. – Ничтожество! Я бы мог спустить с тебя шкуру, но это вряд ли поможет.

– Я больше не буду играть, – угрюмо произнес Максим, не глядя отцу в глаза. – Никогда.

– Не будешь, – согласился Коновалов-старший. – И знаешь, почему? Потому что тебе не на что будет играть.

Из сына словно выпустили воздух.

– Пап… – робко пробормотал он. – Я сделаю все так, как ты скажешь. Выплачу долг и завяжу с картами. И пойду к тебе в контору… На любую должность.

– Пойдешь, – веско и холодно произнес Коновалов. – Потому что тебе придется заработать деньги самому, чтобы расплатиться с долгом.

Лицо Максима окаменело.

– Ты… не дашь мне денег?! – вымолвил он, не веря своим ушам.

– Я дам тебе возможность их заработать. Это научит тебя ценить деньги. И труд, который вложен в то, чтобы твой бумажник всегда был полон, а твой желудок набит омарами и черной икрой. Той самой икрой, которую ты так любишь заказывать для своих шалав.

– Пап, но деньги нужны мне сейчас! Иначе включится счетчик.

– В таком случае тебе придется приступить к работе как можно скорее, – отчеканил Коновалов-старший. – Завтра утром придешь в отдел кадров.

– Я… я не могу завтра. У меня дела.

Отец пожал плечами:

– Нет проблем. Занимайся своими делами. И закончим на этом.

Отец отодвинул кресло, явно намереваясь вновь сесть за стол и продолжить просмотр отчетов.

Максим стоял неподвижно. Коновалов-старший повернул «медвежью» голову:

– Ты все еще здесь?

– Да. – Максим смотрел на отца угрюмым, холодным взглядом. – Мне нужны деньги, – отчеканил он. – Прямо сейчас.

Коновалов-старший усмехнулся:

– Я подозревал, что ты тупой, но не знал, что ты еще и глухой. Кажется, я достаточно ясно обрисовал тебе ситуацию. Денег ты больше не получишь. И не заставляй меня повторять это снова и снова. А теперь поди прочь! Меня тошнит от одного твоего вида.

– Ты не можешь так со мной поступить, сволочь! – крикнул Максим. – Я твой сын!

Коновалов-старший ухмыльнулся:

– В этом я никогда не был уверен.

Максим сжал кулаки и вдруг шагнул к отцу. Коновалов-старший отреагировал мгновенно и встретил сына мощным ударом в лицо. Максим остановился, словно натолкнулся на невидимую стену, и шагнул назад. Кулак у Коновалова-старшего был пудовый, но Максим был отличным драчуном и умел держать удар.

Он потрогал пальцами разбитую губу, слизнул с нее кровь. Посмотрел на отца и вдруг выругался – отборной, матерной, ужасной бранью. Лицо Коновалова-старшего побелело. Он разлепил губы и отчетливо произнес:

– Вон отсюда. Пошел – отсюда – вон!

Глаза Максима сузились.

– Это не ты меня выгоняешь, – прорычал он. – Я сам ухожу!

Он повернулся и зашагал к двери – такой же мощный и опасный, как отец, но лишенный его усталости, полный сил, надеж и злости.

– Ты не получишь денег! – проревел ему вслед Коновалов-старший. – Ты ничего не получишь! Ничего и никогда!

– Пошел ты… – не оборачиваясь, обронил Максим, вышел из кабинета и с грохотом захлопнул за собой дверь.

6

– Я попал, Артурчик. Я влип! – Коновалов-младший залпом выпил коньяк и вытер рот рукавом. – Папаша больше не даст мне денег.

Лацис слегка прищурил водянистые глаза.

– Выжди денек, – сказал он. – Твой отец – вспыльчивый, но отходчивый, ты сам говорил.

Максим шмыгнул носом:

– Только не в этот раз. – Он поморщился и добавил с отвращением, в котором сквозил страх: – Видел бы ты его лицо! Рожа злобного тролля. Плесни мне еще!

Лацис взял бутылку «Хеннесси» и вновь наполнил бокалы.

– Что же ты такого ему сказал? – поинтересовался он, ставя бутылку на стол.

– Много чего. – Максим схватил бокал. – Обозвал его сволочью… И еще кой-чего добавил. Матом!

Запрокинув голову, Максим одним махом выплеснул коньяк в рот.

– Хватит пить, – сказал Лацис.

– Ты чего раскомандовался? – Голос Максима звучал почти плаксиво. – Может, я хочу напиться в хлам! Может, мне жить тошно!

Лацис покачал головой.

– Макс, тебе не кажется, что ты слишком рано сдаешься? – спокойно осведомился он.

– Чего? – спросил Коновалов, осоловело глядя на приятеля.

– Я сказал: ты слишком рано сдаешься!

Несколько секунд Максим молчал, соображая, прищурил хмельные глаза и спросил:

– Ты на что-то намекаешь? Не темни, говори ясно!

И Лацис сказал – спокойно и рассудительно:

– Отец не даст тебе денег, так?

– Ну, так.

– И вычеркнет тебя из завещания.

– Чего?! – Желтые зрачки Коновалова сузились. – Он ничего не говорил про завещание!

– Правда? И ты не подумал о том, что он может это сделать? Только честно.

Некоторое время Коновалов-младший молчал, потом отчеканил, впрочем, без особой уверенности:

– Он этого не сделает. Он не такая мразь…

– Хорошо. – Лацис усмехнулся. – Тогда тебе не о чем беспокоиться.

И взял бокал. Но едва он поднес его к губам, как Коновалов глухо спросил:

– Что ты предлагаешь?

Лацис отвел бокал от губ. Усмехнулся:

– Ничего. У тебя же все в порядке.

Максим ударил по столу кулаком:

– Хватит скалиться! Говори толком!

Тогда Лацис поставил бокал на стол, посмотрел Максиму в глаза и четко проговорил: