Место, где живут Боги

Йохан заходит внутрь, с глухим стуком ставит бокс на покрытый пылью гранитный пол и затягивает обод фонаря под мышкой, устанавливая его на левом плече. Смотрит на ступени широкой лестницы, исчезающие в серой мути подземелья, и почему-то вспоминает лицо своей матери. Оно стоит перед его глазами, молодое и красивое, такое, каким осталось на фотографии в бумажнике отца. С тонкими бровями, косичками и смешливой, озорной улыбкой. На фото ей было не больше двадцати. В такую в нее влюбился отец. И когда похоронил, она осталась для него все той же, хотя с того момента прошло целых 15 лет.

- Не спи, - говорит Лукьянов.

Йохан смотрит, как улыбка его матери превращается в гримасу боли. Ее рот кривится и раскрывается, оголяя беззубые десна. Она шипит, пока сухой звук не сменяется мокрым бульканьем крови в горле.

- Эй, седьмой?! Ты чего там?

- Что?

Он поворачивается к капитану, и смотрит на того сквозь мутную испарину.

- Увидел что-то?

- Нет, - Йохан сглатывает горькую слюну. – Нет, ничего.

Он чувствует, как слабо вибрирует счетчик Гейгера у него на поясе, но старается не подавать виду. Жмет на кнопку «mute» и слизывает с губы соленый пот.

- Тогда бери чемодан и пошли.

- Да, сейчас.

Он нагибается за боксом, но Лукьянов хватает его за плечо.

- Нет! Ну-ка! Стой!

Йохан застывает, затаив дыхание, но выдыхает, когда слышит слова капитана.

- У меня есть ХИСы. Умеешь пользоваться?

- Доводилось.

- Сейчас, - Лукьянов снимает с пояса матовую, бледно-зеленую пластиковую трубку и протягивает Йохану. – Бросишь ее там.

Они осторожно спускаются вниз, в темный подземный переход. Слабые лучи фонарей вязнут в густой от дыма темноте и Йохан с хрустом переламывает ХИС. Сотрясает его, и когда внутри вспыхивает зеленоватое сияние, бросает себе под ноги. Тусклое свечение ползет по полу вместе с дымом, вливается в выбитые окна киосков, стоящих в ряд у стены, мерцает на острых осколках когда-то застекленных дверей, ведущих вниз, к турникетам и эскалаторам.

- Что там? – спрашивает Лукьянов. Он стоит на последней ступени лестницы, испуганно целясь в темноту из пистолета.

- Пусто, - отвечает Йохан. - Чего вы боитесь, капитан?

- Я? С чего ты взял, седьмой, что я боюсь?

- Вы нервничаете так, как будто знаете, куда и зачем мы идем.

Он фыркает в ответ и наигранно смеется. И Йохан понимает, что то, что их ожидает внизу, страшнее любого кошмара, который ему доводилось видеть.

Возможно, нам посчастливится, и нас убьет радиация, - думает он. Делает несколько шагов к дверям и понимает, что его ноги скользят в чем-то липком. Светит фонариком вниз и видит повсюду красные лужи.

- Господи…

- Что, седьмой? Что ты видишь? Говори!

Йохан приподнимает ногу, и вязкая, свернувшаяся кровь тянется за ней липкими нитями.

- Что ты видишь, ну?!

- Кровь. Здесь повсюду кровь.

- Что ж, седьмой. Теперь ты увидишь, на что способны твои Боги.

СТАРЕНИЕ

43

- Ты слышишь меня, парень?

Йохан чувствует тормошащую его сильную пятерню и поднимает заплаканные глаза. Через защитную маску он видит широкоплечую человеческую фигуру, облаченную в белый противорадиационный костюм и противогаз.

- Как ты, парень?

Йохан сидит на бетонном поребрике, стараясь унять сотрясающую его дрожь. Он обнимает живот руками и ощущает, как трясутся все внутренности. Резиновые перчатки Йохана измазаны кровью, и он оставляет отпечатки раскрытых ладоней на защитном комбинезоне. Стекло маски-противогаза тоже заляпано кровью. Йохан смотрит на размазанные по стеклу отпечатки пальцев и вспоминает оскаленные зубы, выдавливающие бордовые пузыри.

Жертвоприношение, - спутано думает Йохан. – Я отомстил ему за все.

- Похоже, он в шоке, - говорит другой голос, и Йохан наконец-то осознает, что слышит незнакомцев через встроенный в противогаз наушник.

- Посмотрите, - говорит третий голос, - на его химзащите эмблема экспедиции Смехова.

- Ого-го, похоже, это все, кто остался.

Йохан начинает путать голоса и перестает их слушать. Снова вспоминает мрачные картины подземелья и раззявленные рты своих мертвых коллег. Вспоминает ученого по имени Данил, распластанного на залитой кровью платформе, его синее, окоченевшее лицо и раскуроченный живот. И думает о том, что и Настя могла быть где-то там, среди мертвых тел. Он думает, что не нашел ее просто потому, что мерзкие твари, обитавшие в метро, могли утащить девушку в тоннели. И проклинает себя за то, что не сумел ее сберечь. Так же, как и надеется, что Настя все еще жива.

Нам всем давали номера, - вспоминает он. – Кто и каким по счету должен умереть.

Какой у нее был номер? Не помню…

- Кто вы такие? – наконец произносит Йохан онемевшими губами.

- Тише. Он говорит. Спрашивает, кто мы, - шепчет один из голосов. А другой отвечает ему.

- Сань, ты не забыл, что мы на одной с ним частоте?

- Черт…

- Мы вытащили тебя оттуда, герой, - говорит ранее не принимавший участие в разговоре голос. – Так что считай, что мы твои ангелы-хранители.