Место, где зимуют бабочки

Луз подавленно молчала. Здравый смысл подсказывал ей, что следует расстаться с беглянкой на первом же перекрестке, но чувства брали верх. Безумие! Она не имеет права впутывать себя в эту авантюру. Но тут Луз поставила себя на место Офелии. Надо же, как этот тип запугал ее. Она даже тайком от него стала собирать деньги. И держала наготове дорожную сумку с вещами и документами. Интересно, где только она все это умудрялась прятать от Энджела, живя с ним в одной квартире? Следовательно, мысли о побеге навещали Офелию раньше, возможно не раз и не два.

– Пожалуйста, Луз, – взмолилась Офелия. Ее терзало отчаяние. – Я действительно очень боюсь. К тому же я ничего не понимаю в том, что касается младенцев. Это же мой первый ребенок… О боже! Как же я хочу домой, к маме! Пожалуйста, Луз! Подбрось меня до Сан-Антонио. Вот все, о чем я тебя прошу. А там я сяду на автобус и поеду домой. Как-нибудь доберусь.

Слезы градом потекли по ее распухшему лицу, и Луз поняла, что спорить им больше не о чем. Более того, она вдруг ощутила в себе неизведанный ранее прилив решимости. Что бы ни случилось, пообещала она себе твердо, а она не бросит Офелию в беде. Не допустит, чтобы горемыка снова вернулась к этому уроду, который так ее искалечил. И наверняка будет калечить и впредь, если получит такую возможность.

И вот они катят вдвоем по ночной автостраде: она и ее беглянка-подруга, которая вот-вот разродится. И с ними собака.

Луз покосилась на неожиданных спутниц. Офелия, обессиленная, задремала, откинув голову и прикрывшись изумрудным балахоном-плащом, пряча лицо, а собака, как обнаружила Луз, перебралась на заднее сиденье и устроилась там на коробке с бабушкиным прахом, уютно свернувшись калачиком. Вот же негодница, недовольно нахмурила брови Луз. По милости этой твари их с ее хозяйкой чуть не убили! Она вознамерилась было турнуть собачонку с выбранного ею места, но та была так трогательно беззащитна, худоба этакая, кожа да кости, что у Луз не хватило духу потревожить собачий сон. И она вспомнила, как бабушка любила животных, особенно небольших вот таких собачонок. Кто знает, усмехнулась она про себя, быть может, бабушке даже приятно сейчас ехать на заднем сиденье в таком обществе.

– Где мы? – сонно спросила Офелия, и Луз вздрогнула.

Слабая полоска сероватого света на горизонте превратилась в широкую полосу. Но в салоне машины царил полумрак.

– Мы в Южном Иллинойсе. Подъезжаем к Сент-Луису.

Офелия пошевелилась под балахоном. Пальто сползло на пол. Она попыталась выпрямиться и сесть, но всякое движение, видно, причиняло сильную боль затекшим мышцам, и она простонала.

– С тобой все в порядке? – испугалась Луз.

Офелия подавила очередной стон.

– Нет… то есть да! Все тело болит. Чувствую себя такой разбитой, будто меня переехал грузовик.

– И видок у тебя соответствующий.

– Ха-ха-ха. – Офелия попробовала изобразить беззаботный смех, но, развернув на себя зеркало заднего обзора и бросив взгляд на свое отражение, поскорее вернула его в исходное положение. Провела рукой по лицу. – И чего он вечно цепляется к моим глазам?

– Он раньше тебя бил?

Офелия кивнула.

– Он когда начинает пить, то полностью выходит из-под контроля, – промолвила она тихо. – Было дело, однажды я попыталась его остановить, чтобы он не распускал руки. Но получилось только хуже.

Луз не стала развивать эту тему. Ей не хотелось знать душераздирающие подробности того давнего скандала.

– Но что случилось на сей раз? Почему ты вдруг решила бросить его?

– Испугалась за ребенка. Ах, Луз! Если бы он ударил меня в живот… – Офелия обхватила руками живот и стала гладить его. – Что было бы тогда с моим ребенком? Нет уж. Я не позволю ему покалечить дитя!

– Но он не…

– Нет! Нет! Он бил меня только по лицу. К тому же был таким пьяным, что очень скоро свалился с копыт и заснул.

– Как ты могла терпеть все это? Жить с таким гнусным типом! Не понимаю.

– Я люблю его, – просто призналась Офелия. – Тебе известна только плохая сторона его характера. Но я-то знаю, каким милым он может быть. И таким же внимательным, как твой Салли. И потом, он всегда так искренне раскаивается… Осыпает меня подарками, изводит кучу денег, пытаясь загладить вину.

– Вот что. Не пытайся меня разжалобить, – возмущенно возразила ей Луз. – И попрошу больше не сравнивать этого подонка с Салли. Ясно? Между ними нет ничего общего. – Она с негодованием тряхнула головой. Ужас! Разве можно себе представить, чтобы ее Салли ударил женщину? – Твой Энджел – мачо, накачанный атлет и все такое. Но он не мужчина. Животное, а не человек. Ведь он же мог убить нас обеих. И явно намеревался. – Голос Луз дрогнул. – Я так испугалась!

Офелия слабо фыркнула:

– Ничего ты не испугалась. Ты вела себя героически.

Героически? Еще никто и никогда не называл ее героиней. Луз с сомнением покачала головой:

– Нет, это ты у нас героиня. Вырвалась из кромешного ада.

– Делов-то. Позвонила тебе, вот и все, – саркастически улыбнулась Офелия. – А вообще-то я свинья! Настоящая. И трусиха! Не могу сама за себя постоять.

– Но ты же позвонила мне. Значит, протестовала, не покорилась…