Место назначения неизвестно

– Возможно, – неуверенно согласился Леблан. – Полагаю, это перевалочный пункт для путешественников. Пара среднеевропейских врачей могла организовать нечто подобное. Маленькая группа людей, вроде той, которую мы ищем, может незаметно переждать там несколько недель, прежде чем продолжать путь.

– Думаю, там кроется нечто большее, – возразил Джессоп. – Не исключено, что это конец путешествия.

– Вот как?

– Лепрозорий наводит на размышления… По-моему, при современных методах лечения прокаженных уже не изолируют.

– В цивилизованном обществе – может быть. Но не в этой стране.

– Да, но слово «проказа» все еще ассоциируется со Средневековьем, когда прокаженные ходили с колокольчиком, чтобы предупреждать о своем приближении. Праздное любопытство не приведет людей в колонию прокаженных, а медицинских светил, которых вы упоминали, интересуют только научно-исследовательский аспект и, возможно, условия, в которых живут прокаженные, – они, несомненно, великолепны. Однако за этим фасадом филантропии и милосердия может твориться все, что угодно. Между прочим, кому принадлежит это место? Какие именно филантропы его основали и субсидируют?

– Это легко уточнить. Одну минуту.

Леблан перелистал справочник.

– Это частное предприятие, основанное группой филантропов во главе с Аристидисом. Как вам известно, он сказочно богат и щедро жертвует на благотворительные цели. Аристидис основал больницы в Париже и Севилье. По сути дела, это его организация – другие филантропы ему содействуют.

– Итак, это предприятие Аристидиса. А Аристидис был в Фесе, когда там находилась «Олив Беттертон».

– Аристидис! – смачно воскликнул Леблан. – Mais… c’est colossal![38]

– Согласен.

– C’est fantastique![39]

– Безусловно.

– Enfin… c’est formidable![40]

– Несомненно.

– Но вы понимаете, насколько это страшно? – Возбужденный Леблан едва не ткнул указательным пальцем в лицо собеседнику. – Этот Аристидис стоит практически за всем: банками, правительствами, промышленными предприятиями, вооружением, транспортом! Его никогда не видят и о нем очень редко слышат! Он сидит и покуривает в своем испанском замке, иногда черкнет несколько слов на клочке бумаги и бросит его на пол. Секретарь подползает на четвереньках и подбирает этот клочок, а через несколько дней крупный парижский банкир пускает себе пулю в лоб!

– С каким драматизмом вы все это обрисовали, Леблан! Но удивляться нечему. Президенты и министры делают важные заявления, банкиры что-то напыщенно вещают, сидя за роскошными столами, а потом выясняется, что за всем этим пышным великолепием скрывается маленький незаметный человечек, обладающий реальной властью. Неудивительно, что за всеми исчезновениями стоит Аристидис, – фактически нам раньше следовало это предположить. Вся история – грандиозная коммерческая афера. Никакой политики. Вопрос в том, что нам с этим делать.

Лицо Леблана помрачнело.

– Это будет нелегко. Если мы ошибаемся… о таком варианте я и думать боюсь! А если мы правы, нам придется это доказать. Вы понимаете, что стоит нам начать расследование, как его могут отменить на самом высоком уровне? Да, нам будет трудновато… Но… – он выразительно поднял короткий указательный палец, – это будет сделано.

Глава 20

Автомобили поднялись по горной дороге и остановились у больших ворот в скале. Машин было четыре. В первой находились французский министр и американский посол, во второй – британский консул, член парламента и шеф полиции, в третьей – два участника бывшей королевской комиссии и два известных журналиста. В каждой из трех машин присутствовали сопровождающие лица. В четвертом автомобиле находились люди, неизвестные широкой публике, но пользующиеся авторитетом в своей среде. Среди них были капитан Леблан и мистер Джессоп. Шоферы в униформах открывали дверцы и помогали выйти высоким гостям.

– Надо надеяться, – пробормотал министр, – что нам не придется контактировать с пациентами.

– Du tout, monsieur le ministre[41], – тут же успокоил его один из сопровождающих. – Приняты все меры предосторожности. Инспекция будет производиться только на расстоянии.

На лице пожилого министра отразилось явное облегчение. Посол что-то заметил насчет прогресса в лечении проказы.

Большие ворота распахнулись. Несколько человек – коренастый темноволосый директор, высокий и светловолосый заместитель директора, двое известных врачей и знаменитый химик – приветствовали визитеров цветистыми французскими фразами.

– A cher[42] Аристидис? – осведомился министр. – Я искренне надеюсь, что недомогание не помешало ему выполнить обещание и встретиться с нами здесь.

– Мсье Аристидис вчера прилетел из Испании, – ответил заместитель директора. – Он ожидает вас внутри. Позвольте, ваше превосходительство, показать вам дорогу.

Посетители двинулись следом за ним. Министр с беспокойством посмотрел направо. Прокаженные выстроились вдалеке от решетчатой ограды. Его превосходительство облегченно вздохнул – отношение министра к проказе оставалось на уровне Средневековья.