Место, названное зимой

– Но я уверен, для вас найдётся время, – он старательно втоптал сигарету в тротуар, потом направился наверх. Гарри с колотившимся сердцем последовал за ним, по пути отметив длину поношенной красной ковровой дорожки на лестнице и сцены с изображением охоты на стенах. Он решил, что разговор о записи на приём был нужен, лишь чтобы усыпить бдительность прохожих, поэтому немало удивился, когда мистер Браунинг в самом деле привёл его в смотровой кабинет, где висели изображения лёгких и полости рта, различных положений губ и языка. Среди них расположились не вполне уместные гравюры древнегреческих скульптур: возничие, метатели диска, борцы.

– Пока мы не будем бороться с картавостью или заиканием, – сказал мистер Браунинг. – Нам важнее научить вас правильно дышать. Сейчас вашей речи не хватает воздуха, она как птица в клетке. Снимите, пожалуйста, пиджак и жилет, так чтобы я видел, что происходит. Вот так. Я повешу их здесь. Теперь расставьте ноги. Чуть-чуть пошире. А теперь дышите.

– Я дышу.

– Нет, вы не дышите. Вдохните. Наполните ваши лёгкие. Продолжайте вдыхать. Ещё глубже. А теперь выдыхайте. Так. Слишком быстро. Слишком жадно! Не нужно так сильно бояться.

– Я не боюсь.

– Доверьтесь мне. Вы напуганы. Вдохните снова, и на этот раз на выдохе скажите хорошее долгое «ааа».

Гарри сделал, как ему было велено; Браунинг критически за ним наблюдал.

– Ещё раз, – сказал он. – Не дёргайтесь. Мне нужно до вас дотронуться, чтобы почувствовать, что происходит. – Встав за спиной Гарри, он положил ладонь на его солнечное сплетение. – Так. Хорошее медленное «ааа». Громче. Громче! Так-то лучше. Я хочу, чтобы вы каждый раз при разговоре вспоминали о своём дыхании. Сперва убедитесь, что формируете слова с помощью воздуха и что вам его достаточно. Дыхание – естественный процесс, но невозможно представить, как плохо большинство людей с ним справляется. Они вдыхают едва ли на треть жизненной ёмкости лёгких, и в результате речь голодает и запинается. В детстве вы часто пугались?

– Обычно да.

– Мужчин?

– Обычно да.

– Хмм… Так. Теперь мне нужно дотронуться до вас сразу в двух местах, – одну руку Браунинг положил на грудь Гарри, другую опустил пониже, на живот. – Хорошо, – сказал он, стоя так близко, что Гарри ощутил шеей звук его голоса и вдохнул цитрусовый аромат лосьона для бритья. – У вас есть мускулы. Теперь я хочу, чтобы вы их задействовали. Вдохните и ещё раз произнесите долгое «ааа». Не нужно так смущаться. Все мои соседи на работе, и в любом случае им нет до нас никакого дела. На этот раз, когда вы будете выдыхать, я хочу, чтобы вы сжали мою руку так сильно, как только сможете. Я буду давить, но мне нужно, чтобы вы сопротивлялись.

Чувствуя себя глупым и в то же время счастливым, Гарри сделал, как велел мистер Браунинг, сжимая руку, прикосновение которой жгло ему кожу, чувствуя, как пот проступает на груди и спине, и «ааа», которое он произнёс, прозвучало как крик, не как обычный звук.

– Хорошо, – сказал Браунинг, не убирая рук. – Теперь вдохните как положено и скажите: «Я сомневался, что запомнил адрес».

– Я сомневался, что… – начал Гарри, не медля, не заикаясь, и внезапно умолк, почувствовав, как Гектор Браунинг впечатал в его шею крепкий поцелуй.

С минуту или две они так и стояли – нос и губы Браунинга давили на Гарри сзади, руки – спереди, а потом очень, очень медленно Гарри положил ладони на бёдра мужчины. Тогда Браунинг вновь поцеловал его и выдвинул ногу вперёд, так что она оказалась между ног Гарри.

– Я со… – начал Гарри и запнулся.

– Тихо, – прошептал Браунинг. – Вдохни. А теперь скажи мне.

– Я совсем не знаю, что делать дальше, – чётко произнёс Гарри.

– Зато я знаю, что делать. Повернись.

Гарри повернулся и увидел красивое лицо Браунинга в нескольких сантиметрах от своего лица. Браунинг улыбнулся и поцеловал его в губы. За смотровым кабинетом располагалась маленькая спальня и ванная комната с видом на водосток.

Сорок минут спустя, когда они, тяжело дыша, обнажённые, лежали на кровати, такой узкой, что одному пришлось улечься поверх другого, Браунинг прошептал:

– Бо'льшая часть моих учеников приходит утром. С половины второго до четырёх я всегда свободен. Дверь закрывать не буду. Если ты придёшь, когда меня нет, просто ложись в кровать и жди меня.

Они были любовниками больше года. Природный инстинкт подсказывал Гарри, что единственный способ не сойти с ума – не пытаться это анализировать. Но, конечно же, он пытался это анализировать, потому что был в меру умным, чувствительным и ничем не занятым и потому что сто шестьдесят четыре часа в неделю из ста шестидесяти восьми они проводили не вместе. Вскоре он осознал, какой риск на себя берёт. Печально известные судебные процессы 1890-х оставили свой след. Если они попадутся, их ожидает тюрьма и тяжёлый труд, не говоря уже о пожизненном позоре.

– Но мы не попадёмся, – уверял Браунинг (странность их близости заключалась и в том, что Гарри не мог даже в мыслях назвать его Гектором, а вслух не называл никак). – Попадаются только дураки, которые выбирают людей не своего возраста и круга.