Место под солнцем

Дверь открыл Джек. Маски не было. Перед Карлой стоял усталый, измученный человек, совершенно непохожий на энергичного и уверенного в себе предпринимателя Джека Фитцджеральда. В его лице не было жизни, глаза потускнели.

— В чем дело? — сухо поинтересовался он.

— Можно войти?

Карла мгновенно ощутила исходящую от него волну неприязни, которую он так успешно скрывал на людях.

Фитцджеральд вздохнул, шутовски поклонился, пропуская нежданную гостью в свои апартаменты.

— Что-нибудь выпьешь? — с напускной вежливостью предложил он.

— Нет, спасибо. Я просто зашла сообщить, что через пару дней уезжаю.

Джек саркастически улыбнулся.

— Эффектный уход со сцены? Напрасно стараешься. Я не собирался более докучать тебе знаками внимания. Мне казалось, ты это уже поняла.

— Ни ты, ни я здесь ни при чем. Пришла телеграмма от моего театрального агента. Я получила роль.

Фитцджеральд молчал. Он сосредоточенно занялся приготовлением виски со льдом.

— Потрясающе, — наконец пробормотал он, помешивая в стакане порцию виски. — Надеюсь, это из области высокого искусства.

— Не совсем. Но пьеса неординарная. Я пробовалась еще летом и не прошла. А сейчас актриса, которая обставила меня, попала в больницу. Я следующая в «очереди».

— Ну-ну. Однако энтузиазма в твоем голосе не слышно. Пьеса не нравится?

— Просто я бесконечно удивлена. Даже не верится. А пьеса прекрасная. Давно не было такой сильной женской роли.

— И, соответственно, трагической, — добавил Джек. — Комедия вряд ли твой любимый жанр.

— Джек, прошу тебя без колкостей. Это не трагедия и не комедия. Эта пьеса как сама жизнь, в которой люди живут, любят, страдают, мучают друг друга...

— Совсем как мы с тобой.

— ...и выживают, сохраняя свое лицо.

— Совсем как мы с тобой?

— Нам с тобой не из чего выбирать. Разве не так? Через месяц ты уже забудешь меня.

— А ты? Думаешь, будешь помнить меня все это время?

— У меня хорошая память.

— Слишком хорошая. От чего и происходят все твои неприятности.

— Джек, не надоснова ссориться.

Он одним глотком выпил виски и цинично спросил:

— Желаешь расстаться друзьями?

— А почему бы и нет?

— Почему? Я тебе объясню, голубушка. Впредь будь осторожна, забираясь в постель с мужчиной. Негоже раскочегарить беднягу, а потом оставить его с носом. Он может оказаться куда как норовистее меня, и тогда ты получишь на полную катушку.

— Джек, но я...

— Наконец-то я раскусил тебя. Ты боишься любить и еще больше боишься быть любимой. Ты не хочешь никому быть обязанной. Ты боишься, что кто-то получит на тебя права. Однако, радость моя, рыцарь в сверкающих латах, которого ты так ждешь, никогда не появится, потому что его нет. А нет его потому, что спасти человека от самого себя не может никто. Только ты спасешь себя, только своими руками. Но ты не сделаешь этого, ты настолько погрязла в своих страданиях и угрызениях совести, что без этого уже не можешь жить. И вот еще что: страдания, чувство вины, угрызения совести сродни заразной болезни, а я свое здоровье берегу.

Джек разозлился всерьез. Ярость, обида, отчаяние выплеснулись наружу. Броня была прорвана появлением Карлы. Джеку мучительно было видеть ее, слышать ее, смотреть в ее черные бездонные глаза на бледном, почти испуганном лице.

Ужаснувшись, какую страшную рану нанесла любимому человеку, Карла непроизвольно потянулась к нему рукой. Утешить, пожалеть, исцелить она не смела. Но неужели он таким останется в ее памяти — страдающим, опустошенным, ненавидящим? Да, она недооценила его — Джек раним. Он чувствует боль, он мучается ею. Сколько бы Карла ни убеждала себя, что он все равно бросил бы ее, это не работало. В душе она ощущала себя преступницей и предательницей. И девушка подалась к нему, в надежде вымолить прощение себе и помочь любимому выжить.

От прикосновения ее руки Джек вздрогнул. Взгляды слились. Едва ли прошла секунда, едва ли они успели шепнуть дорогое имя, как слились в поцелуе их губы. Он был сжигающим и неистовым. Сладостный яд потоком хлынул в сердце Карлы. Губы Джека — сегодня жесткие, жадные, гневные и молящие — почти лишили ее рассудка. О сопротивлении не было и речи. Карла застонала беспомощно и отчаянно. Да как же она будет жить без него?

Джек поднял ее на руки, понес в спальню. Мелькнула мысль отступить, отказать. Мелькнула и исчезла. Для них обоих это будет в последний раз...

Сколько раз потом видела Карла во сне ту ночь! Джек был охвачен нежной яростью и отчаянным желанием наказать ее тем, что во веки веков ни с кем не достигнет она таких вершин сладострастия и счастья. Когда оба наконец затихли, изможденные, Джек понял, что пропитан слезами возлюбленной. Они молчали. Тишина была жуткой и безнадежной.

— Ничего не меняется? — раздался глухой мужской голос.

— Ничего не меняется, — эхом откликнулся безжизненный женский.

— О, крошка, загар изумительный, — воскликнул Питер Меткалф. — Славно отдохнула? Где же?