Место под солнцем (СИ)

В течение пары недель он обдумывал теорию служителя Равновесия и согласился с тем, что алкоголь и табак дурно влияют на способность различать эмоциональные запахи, но остальное отверг как неприемлемое или недостоверное. Автор трактата исходил из гипотезы «минимум нагрузки на эмоциональные сенсоры позволяет сконцентрироваться на собственных ресурсах и пробудить их». Ливию эта гипотеза казалась лишенной всякой логики. Как можно пробудить что-то, находящееся в покое? Эмоциональное обоняние тренируется в те моменты, когда мы пробуем незнакомую пищу, оказываемся в незнакомых местах и переживаем ситуации, в которых раньше не бывали. Что до секса — это лучшая стимуляция эмоциональных сенсоров, которую только можно вообразить.

Чуть позже ему пришла другая мысль: эмоциональное обоняние относится к физической природе темного существа лишь частично. В нем есть также эмоции как таковые, и их буквальная трактовка с опорой на уже пережитый опыт зачастую ведет к ошибочным выводам. Сведение внешних раздражителей к минимуму сродни медитации, во время которой люди и темные существа останавливают поток мыслей. Может, автор трактата имел в виду медитацию? Халиф уже собрался пересмотреть свои взгляды на описанную теорию, но Гасан Хабиб вновь принялся валять дурака, забыв про сломанный нос и ребра, и ему пришлось вынырнуть из мира знаний, вынужденно сконцентрировавшись на мирском.

В одной из глав трактата служитель Равновесия высказал любопытную мысль: полное отсутствие эмоционального запаха от человека или темного существа означает либо очень серьезную опасность, либо очень серьезную проблему со здоровьем. Болезнь, спрятавшуюся так глубоко, что до нее не может добраться даже опытный целитель.

— Мы тоже стареем, пусть и гораздо медленнее, — нарушил затянувшееся молчание Ливий.

Гектор допил кофе и вернул чашку на стол.

— За свою жизнь я выучил много уроков, но главным считаю следующий: никаких полумер. Не бывает вторых мест. Не бывает справедливой доли в сделке. Один мой приятель как-то сказал: пропасть нельзя перепрыгнуть на девяносто девять процентов. Он был умным парнем и знал, что полумеры — самое страшное зло, которое только существует на свете. Ты либо занимаешь первое место, либо становишься неудачником. Либо берешь все деньги, либо не получаешь ни цента. Ты либо завоевываешь самую красивую женщину, либо смотришь на то, как ее трахает другой.

— Такой подход мне по душе, — улыбнулся Халиф.

— Ты все еще мальчик, который пытается быть мужиком. И у тебя неплохо получается, но в глубине души ты до сих пор остаешься мальчиком. Это не слабость. Когда-то и я был таким же. Ты повзрослеешь и поймешь все, что должен понять. Я вижу это в твоих глазах. Ты пойдешь дальше, чем щенок Аднан. Рано или поздно тебе станет тесно в этом жалком городишке, и ты захочешь большего. Ты всегда будешь хотеть большего, как и я. В этом наша трагедия, Ливий. Ты не знаешь, каково это — удовлетвориться тем, что имеешь, потому что всегда смотришь вперед, на то, чего у тебя еще нет. Так я решил, что не хочу стареть. И нашел одного парня, ученого, который занимался не совсем законными опытами над темными существами. Я прямо и четко объяснил ему, что мне нужно, выложил на стол подписанный чек и сказал, что он может внести в него любую сумму. Парень вернул чек и назначил встречу в том же месте через неделю. Когда мы увиделись вновь, он сказал, что готов взяться за работу и гарантирует результат, но предупреждает о неприятных последствиях для моего здоровья. Психического и физического. — Румын развел руками и улыбнулся так, как мог бы улыбаться пророк, принесший людям не самое веселое предсказание. — Мы пытаемся обхитрить природу, но она рано или поздно берет свое. Иногда я задаюсь вопросом: а стоило ли затевать все это? Стоило ли встречаться с тем парнем и давать ему чек? И знаешь, что? Я еще ни разу не пожалел, хотя количество лекарств, которые я беру с собой всякий раз, когда снимаюсь с места, должно говорить об обратном. За эти тридцать лет я прожил не одну и даже не две жизни. Понял, что женщина, которую я когда-то боготворил — просто шлюха, которая держит меня в золотой клетке, и послал ее к чертям. Расширил границы своей империи. Избавился от трусливых партнеров. Меня печалит только одно — все потаскухи, которые успели побывать в моей постели, рожают исключительно девочек. Других потаскух, годных лишь на то, чтобы раздвигать ноги. Вот мальчики — другое дело. Я бы хотел еще одного сына. Или двух.

На мгновение Ливий засомневался в том, что яд полностью вышел из его организма — других объяснений тому, что он только услышал от румына, не было.

— Так вам уже… — начал он.

— Через месяц я отпраздную восемьдесят седьмой день рождения. По-моему, я неплохо сохранился, что скажешь?