Место под солнцем (СИ)

— Когда я был у дел, Северин привел ко мне Динара и Назима, его брата. Они долго работали с нами. Звезд с неба не хватали, но были дисциплинированными и исполнительными. Идеальные солдаты, которые всегда слушаются приказов и четко их исполняют.

— А, тот самый Назим, который предупреждал тебя о том, что затеял Фуад. Припоминаю.

— После того, как я сел в тюрьму, Назим пришел к Насиру с ножом — полагаю, по приказу Фуада — и тот его убил. Но Динар до сих пор жив. И Насир до сих пор жив. Понимаешь?

— Не-а, — зевнула эльфийка.

— Динар обязательно отомстил бы за смерть брата. По принятым в нашем мире правилам он должен был пойти к Аднану, а тот сказал бы, что кровь смывается кровью. Но никто никого не убил. Более того — Змей, вернувшийся в город несколько дней спустя, узнал, что Назим мертв, но и понятия не имел, кто приложил к этому руку, хотя слухи о подобном распространяются на улицах со скоростью света. Правду он услышал только сегодня. От Насира. Северин позвонил Аднану, и он сказал, что знал обо всем, но приговор выносить не стал, так как ни один из приятелей Динара не согласился за него поручиться. Судья всегда выбирает поручителя, его функция — проследить за тем, чтобы приговор был исполнен. Так, как Аднан поступил со Змеем в моем случае. Если я вернусь в Алжир после того, как прикончу Фуада, Северину придется убить меня собственной рукой.

— И часто такое случается? Когда не находят поручителя?

— Очень редко. Обычно Аднан назначает поручителя сам, хотя тот может отказаться, но в тот раз Динар, видимо, пришел один. Это тоже странно. Ни свидетелей, ни представителей второй стороны. По сути, это слово Насира против его слова. Динар мог привести с собой Фуада, Валентина, на худой конец, кого-то, кто подкрепил бы обвинение. Я решил, что дело в бардаке, который тогда царил в городе. Но выглядит странно, ты согласна?

Тара улеглась на живот, подмяв под себя подушку.

— Ты думаешь, что зачинщиком этого заговора был не Фуад, а Аднан?

Халиф устало потер лицо ладонями.

— Я не знаю, что думать. Я совершенно запутался.

— К черту все это. Поедем в Треверберг прямо завтра. Я, ты, Рамон и Руна. Оставим этот змеиный клубок в покое, и пусть они разбираются сами.

— Предлагаешь убежать от проблем? Я кажусь тебе трусливой сучкой, которая при первом признаке опасности поджимает хвост?

— Предлагаю задуматься о том, что будет, если тебе прострелят башку храмовым серебром. Толку тогда от твоей мести?

— Если прострелят, то так тому и быть. Я всегда знал, что легкая смерть мне не светит. Уж лучше так, чем от скуки или от старости.

Эльфийка протянула руку и коснулась его щеки.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Это моя жизнь. Со мной такое может случиться в любой момент.

— Я боюсь тебя потерять.

Сказав это, она замолчала и посмотрела на Ливия так, будто уже пожалела об откровенности.

— Давай не будем говорить об этом, — попросил он.

— Потому что одна мысль о том, что у тебя тоже есть чувства, чертовски пугает, дружок? — улыбнулась Тара.

— Потому что это в итоге причиняет боль. В моей жизни было достаточно боли.

— Ты не виноват в том, что случилось с Эолантой. И твои чувства здесь не при чем.

— Когда я привязываюсь к кому-то, то в конце остается только боль. Поэтому я… я уже говорил, что ты мне очень дорога, Тара. Но иногда я думаю: что в этом самое притягательное? То, что я испытываю к тебе, или ожидание боли, которая придет следом?

— Ладно, забыли. — Эльфийка придвинулась к Халифу и приложила его ладони к своей груди. — Давай поговорим на твоем языке. Я чертовски соскучилась и даже готова раздеться без твоей помощи.

— Не стоит идти на такие жертвы. С этим я справлюсь сам.

***