Место преступления

Кстати, оценив обстановку и понимая, что прослушивающие устройства теперь абсолютно никому не нужны, Александр Борисович, с первых же минут появления здесь, с «акулой» в руках, привезенной с собой в специальном чемоданчике, обошел все, без исключения, помещения большого и вполне комфортного дома. А после этого он просто выдрал с корнями, в смысле, с проводкой, и спустил в унитаз обоих найденных Филиппом «жучков», и тем снял проблему всеобщего «молчания», делавшего пребывание у Красновых очень неудобным, да и неприятным. Будто ты в купальне, а за тобой подглядывают — так резюмировала Вера, и Гордеев с ней немедленно согласился. Причем, как показалось Александру Борисовичу, с большим, чем следовало бы в его возрасте, знанием дела. Во всяком случае, Вера отреагировала на замечаний адвоката, что это вообще черт знает что такое, благосклонным и даже поощряющим взглядом. А Турецкий между тем подумал: «Эх, Филя, сидеть теперь тебе до скончания века, некогда будет Юрке заниматься еще и твоими проблемами… А ведь предупреждал! Сам виноват…». Но совесть тут же возражала, что своих бросать нельзя. Может, Филе там уже плохо. Хотя вряд ли… Наверняка, немедленно вернулся к прежней мысли Александр Борисович, если и плохо, то кому-то другому.

Но ведь вот — ирония судьбы! Только подумал, как его задела, буквально до глубина души, трогательная интонация в голосе Кати:

— А как же с Филей? Верочка, Юрий Петрович!.. Он же нас защитил, и его арестовали, а мы про всякое тут… а он же не виноват, я не верю тому полковнику, у него гадский вид… — И не договорила, будто боясь расплакаться.

Да, очень трогательно, ничего не скажешь, особенно впечатлял «гадский вид», и Турецкий сказал, что о Филе беспокоиться не стоит, он все сделал правильно, отвлек внимание, и этого достаточно. Главное, теперь самим не отвлекаться на постороннее. А чтоб не отвлекаться, надо в срочном порядке изучить документы. Это ведь из-за них примчался сюда со своими операми полковник Крохалев! Значит, и Филипп Кузьмич четко выполнил свою миссию, а теперь пришла очередь побеспокоиться и о нем самом. Никто его не бросит и не забудет. В агентстве «Глория» изначально был установлен жесткий порядок: своих никогда не бросать.

Катя успокоилась. Это было понятно: ведь какое-то время, пусть и очень недолго, Агеев был ее единственным защитникам, что придавало женщине уверенность. Уж это Филя умеет: внушить уверенность. Ладно, не пропадет…

К концу дня у москвичей уже сложилась, в основном, концепция дальнейших действий.

Как бы они ни шутили и ни подкалывали заочно, разумеется, Филю Агеева, а сделал-то он немало, фактически провел главную и обычно самую неприятную часть расследования: добыл подлинники документов. Внимательно изучив их, Турецкий с Гордеевым полностью прояснили для себя картину тех, закончившихся трагедией, событий, которые сотрясли совсем недавно этот заштатный городок. Тут и убийство, и поголовное ограбление доверчивых людей, и шантаж, и прочие преступления. И за всеми ними стояла, по всей видимости, одна достаточно сильная и влиятельная фигура. Причем сугубо местного значения. Ибо в совершенстве знал тот человек, о чем говорят, о чем думают и чем живут здесь люди. И фигура эта организовала и очень грамотно в профессиональном отношении провела длительную, растянувшуюся практически на целый год, кампанию, сорвав в конце концов огромный куш. И осталась в стороне, вне всяких подозрений. Почему? Вот и главный вопрос. Узнай, кому выгодно?

Но самое примечательное было в том, что даже самому искушенному экономисту вряд ли могла прийти в голову мысль о том, что в подобном городке, в котором все население составляет несколько десятков тысяч, а предприятие только одно, и люди трудятся, в основном, в собственных огородах да в соседнем Дорогобуже, где еще имеется какая-то работа, — что в этом городке под подушками жителей хранятся такие деньги, ради которых знающие об этом истинно российском феномене готовы пойти на любое преступление. Что, собственно, и произошло.

Женщины не имели представления, о каком утреннем убийстве шла речь у полковника, когда он предъявил голословное обвинение Филиппу, но после ознакомления с документами Турецкий сделал уверенный вывод, что господин полковник, либо кто-то из его подручных, сам и совершил это преступление. Среди аккуратно подшитых финансовых документов в досье ростовщика фигурировали выписки из счетов переводимых в Смоленское отделение Внешнеторгового банка крупных сумм. Необходимо было выяснить, кому эти банковские счета принадлежали, но, сидя в Боброве, такой задачи не решить. Это понимали и Турецкий, и Гордеев. Следовательно, в этом вопросе им необходима была помощь, как говорится, «старшего брата». Отметили для себя: позвонить Косте Меркулову и посоветоваться, как достичь взаимопонимания с банкирами…