Место преступления

Нет, не даром Филя «терял» здесь время. Как человек сугубо прагматичный, он не ловил журавлей, его вполне устроила, надо понимать, симпатичная и близкая синичка. И отзывался он о Ефросинье Дмитриевне с теплым чувством. Так в чем же дело? Надо попросить ее подыграть немного, — для пользы и освобождения Филиппа, который ей наверняка понравился. Ведь Филя, что называется, по определению не может не нравиться женщинам. Особенно простым, не отягощенным грузом избыточных знаний и высокой культуры. А сейчас именно такая вот и подошла бы для Турецкого. Если у нее сохранился прежний договор с «Мегой», если она не выкинула его сгоряча. Точно такие же материалы, но взятые у Красновой, оказались бы просто убийственными для той операции, которую собирался «провернуть» Александр Борисович. Итак, к Фросе, на Лесную улицу, дом семнадцать! Двоюродный же брат приехал! Вот радость-то!..

— Как я хорошо теперь понимаю Филю! — с этой фразы Александр Борисович и начал свое знакомство с Фросей, в очередной раз, и как обычно, подивившись Агеевской изобретательности.

Серебристый, «богатый» джип застыл у калитки, дразня и привораживая к себе внимание этой симпатичной по-своему женщины, никогда не претендовавшей на подобную роскошь. А Турецкий, войдя во двор, хитро сощурился и приложил палец к губам, призывая выслушать его секрет.

— Я — от Фили. Мы можем поговорить без посторонних?

Женщина растерялась.

— А никого и нет! А чего с ним?

— Давайте, Фросенька, хоть на веранду, что ли, поднимемся?

И она пропустила его жестом. Вошла и присела на лавку сама, ему на стул показала.

— Сейчас я вам все расскажу… Ну, во-первых, чтоб вы знали… Он говорил вам о своем бизнесе? — и в ответ на ее кивок продолжил: — У нас с ним, можно сказать, общий бизнес. Мы с Филиппом — сыщики, преступления всякие расследуем. А у вас тут, в Боброве, уже их столько понаделали, что не знаешь, за что хвататься первым, чтобы вывести жуликов и бандитов-убийц на чистую воду… Так вот, Филю вчера арестовал полковник Кроха-лев, подозревая его в убийстве ростовщика вашего, Плюшкина. Только все это — вранье, мы знаем… точнее, догадываемся, кто это сделал. А убил его тот самый человек, что перед этим застрелил в машине Бориса Краснова, бывшего директора фабрики. Зачем, спросите? А чтоб Крохалев, так мы считаем, смог фабрику себе забрать. И про это успел узнать Филя за эти дни, пока находился около вас. Но сейчас он, как я говорил, в тюрьме, и к нему поехал наш московский адвокат, он и будет доказывать невиновность Филиппа. А чтоб этот процесс ускорить, мне нужна, уж извините, Ефросинья Дмитриевна, ваша скромная помощь. Я потому к вам обращаюсь, что Филя, разговаривая со мной по телефону, очень хвалил вас, как добрую и умную женщину. Даже сказал, — Турецкий обаятельно улыбнулся, — что на вас можно положиться, вы не подведете. Да и дела-то совсем немного. Вот я вам и признался.

— Я-то ничего не знаю, — несмело начала женщина, старательно вытирая руки фартуком. — А вчера ко мне наехали милицейские начальники, все его требовали. Или чтоб вещи отдала им, документы какие-то. А я — что могла? Я отвечала, как Филя и предупреждал, только правду. Ночевал у меня, уехал, должен вернуться. Главный начальник больно сердитый был. Но видела, что он поверил. Это подлец Сергуня их привел, больше он у меня на порог — ни ногой!.. А чего делать-то теперь?.. Его выпустят, не знаю, как вас называть?

— Обязательно. А посадят того, кто убивал. Филя ж обещал вам вернуться? Вот и вернется, — Турецкий снова улыбнулся, — со всей своей глубокой благодарностью, так я понимаю. Он же еще так и не отдохнул, одна работа на уме… А зовут меня Сашей. Или Александром Борисовичем. Фамилия — Турецкий, вот такая она. Дело же будет к вам следующее…

И Турецкий рассказал женщине о своих планах относительно новой фирмы «Ника Глобал…». Как чужой человек в этом городе, он даже близко подойти к ней не сможет, они же боятся, что их накроет правосудие. Поэтому и выбирают среди своих жертв самых неустроенных, бедных, которые к ним последние копейки принесут, думая хотя бы таким путем немного разбогатеть. Но этого никогда не случится. А судиться из-за небольших сумм каждый обманутый ими посчитает себе дороже. На том и строится расчет.