Место происхождения

На том столе, где хлебы и бутылки,
есть живописный центр — гора плодов;
как две звезды, облили две коптилки
жаркое из ягненка светом снов.

А в вазе — виноград, видны прожилки,
и апельсины — лета дальний зов,
и фиги, те же цветом, что бутылки,
где пленное вино поет без слов.

И четверо мужчин, румяны щеки,
жаркое режут, ищут в кубках дно,
а мясо красное в крови и соке.

И лиловатый отблеск льет вино
на хлеб, на скатерть, на фарфор высокий,
на холст в углу, где все затемнено.

II. Экспедиция в страну Корицы

Тысячерукий лес закрыт для света;
людей в своем объятье крепко сжал он
и вечного не выдает секрета,
не уступая шпагам и кинжалам.

Здесь орхидея, попугай — примета
какой-то дикой жизни под началом
царицы тропиков и злого лета —
змеи, что скипетр заменила жалом.

Ужели распростерся здесь Гонсало
Писарро[5]

— конь подушкой под плечами,и желтое лицо, как смерть, устало.

А лихорадка влажными руками
уж сто солдат в могилу побросала.
Так побеждает лес и сталь и знамя.

III. Вечнозеленый Кито

Идет на пользу свежесть горных кряжей
поющим пленникам-колоколам,
индейцам с овощами для продажи,
дрова несущим на спине ослам.

На лицах кротость, благодушье даже,
хотя б спешили люди по делам,
и башни светлые стоят на страже:
надменность с благородством пополам.

Здесь солнце доброе, как хлеб горячий,
струится жидким золотом, пока
не хлынет дождь иль ночь его не спрячет.

Под сенью дождевого колпака
мечтает Кито, что плывет к удаче,
что он — ковчег, а море — облака.

IV. Агава

Высокой сьерры страж вооруженный,
посевов покровитель и скота,
она еще — кувшин необожженный
с небесным медом в синеве листа.

На высоте рукою напряженной
с зеленым ногтем на концах куста
не может удержать изнеможенно
бродячих туч, где влага так густа.

Мечтает чудище с душою нежной,
чтоб жизнь его окончилась костром
и синий дым стал вечностью безбрежной.

На быстром солнце как щиты с гербом,
где шпаги — с ржавчиною неизбежной,
ограда из агав хранит мой дом.

V. Портрет испанца Сантьяго Карреры

Глаза за нами следуют, блистая,
из-под бровей, как хищных два зверька,
и в них мерцает нежность золотая
под отблеском смертельного клинка.

Луна и зеркало — броня простая —
сраженья отражали, как река;
и о любви и храбрости сухая
и длинная нам говорит рука.

Друг вице-короля и капитан Кастильи,
индейцев защищал он шпагой боевой,
но в жизни, прожитой в колониальном стиле,

стал эшафот последнею главой,
и клетку целый день по площади носили
с его отрубленною головой.

Весна и компания