Место самоубийства

Мягкий свет заливает ее великолепное тело муаровыми отблесками. Похоже на бронзовую статуэтку, созданную художником с неподражаемым талантом. Он и маленький, и огромная. Я поднимаю ее на руки. Это перышко. Она ставит чашку на стол и издает сладострастный стон. Его ногти впиваются мне в спину.

Я положил ее на кровать. Она мягкая, как бархатная подушка, и твердая, как стальная пружина. Гурман, неутомимый и полностью брошенный.

*

* *

Я проснулся. Я потягиваюсь, моргая.

Здесь что-то не так ...

Энджи! Ее больше нет!

Я вижу на туалетном столике листок бумаги. Я вскакиваю и читаю:

Простите, Ник, но это женская работа. Я должна быть на день впереди тебя, это единственный способ добиться успеха. Приходи за мной, и у нас будет еще много таких ночей. Сначала я забираю девушек, а потом вы забираете меня.

Я тебя обожаю Энджи.

На то, чтобы вернуть дочь шейха, осталось всего шесть дней. Энджи испарилась на природе. У меня есть две веские причины как можно скорее уехать из Соединенных Штатов.

Я звоню Марне, чтобы спросить, есть ли что-нибудь новенькое. Пока ничего. Я сообщаю ей о последних новинках и иду бриться. Нет, сначала позвонить на стойку регистрации, чтобы попросить выставить счет и подготовить машину для меня.

Я быстро брею себя лезвием, когда сильная волна сотрясает окна. Я бросаюсь к окну, но уже знаю, что случилось.

Я смотрю, как неподвижная рука свешивается из окна моей горящей машины. Столб черного дыма, поднимающийся из этого светящегося гроба, отправляет меня обратно в спальню.

Бедняга погиб, заведя вместо меня машину. Невинный! Я хочу стучать!

Готовь свои потроха, Плеть. Твоим прислужникам будет больно ...

Глава VI.

Самолет Air-Inter приземляется на взлетно-посадочную полосу в аэропорту Ниццы. После того, как машина взорвалась, я потратил много времени на оформление документов и не смог поймать первый рейс. Проезжая через Париж, я также нанес небольшой визит Жаку Рошару [6], просто чтобы узнать, есть ли у него какая-нибудь информация об этой сети торговли белыми рабами. Вообще ничего, конечно. Короче, дела начинают давить. Всего пять дней до прибытия шейха Али в Вашингтон.

При условии, но при условии, что информация ФБР не пробита. В противном случае это могло быть неприятно. Если тропа в отеле Splendide не работает, я не понимаю, как я могу вернуть Энджи. И одновременно с девушками.

Я еду прямо в Avis и беру CX 2400. Красивая машина, серый металлик, почти новая. Надеюсь, он не закончится так, как «Форд», арендованный в Джорджтауне. Точно, вспоминая об этом, я говорю себе, что лучше не добираться до Монако на берегу моря. Есть слишком много мест, где умный каскадер мог попытаться заставить меня окунуться в большой пруд для уток. Что касается автострады A8, нет, спасибо, это не менее рискованно, и, учитывая парад Ferrari, Porsche, Matra, Alfa-Romeo, стремительно устремляющийся к трассе Гран-при, мне было бы трудно найти такого умного парня. . В заключение я еду по D 2204 в сторону Эскарена. Я намерен отправиться в Ла-Тюрби, чтобы вернуться в княжество. Будет намного прохладнее, чем на трассе или уступе.

Погода отличная. Как только я уезжаю из города, щебетание цикад окутывает меня почти навязчивой тарабарщиной. Аромат сосен, серебристо-зеленые искры оливковых листьев, огромные агавы, которые перед смертью гордо поднимают свои зонтичные цветы к небу ... И все же я не чувствую духа туриста. Моральный дух далек от хорошего. Кроме того, пока я не заметил ничего особенного, у меня возникло смутное ощущение, что за мной следят.

Дорога описывает священные кружева и мне не нужно много времени,

чтобы увидеть это в моем зеркале: черный мерседес. Я ускоряюсь. Он ускоряется. Ладно, думаю, это мой клиент. Как только я нахожу дорогу слева, поворачиваю, мерседес тоже поворачивает. Дорога становится все более и более извилистой. Знак говорит мне, что я направляюсь в сторону Рокбильера. К счастью, Citroën хорошо держится. Я еду как черт, перегоняя машины, каждый раз произнося небольшую молитву, чтобы не оказаться лицом к лицу с грузовиком или каким-то другим психом в моем роде. Мерседес всегда в моем зеркале.

Поэтому я меняю свою тактику. Я поднимаю ногу и вскоре обнаруживаю, что выгляжу как хороший папа, находящий время полюбоваться пейзажем. В моем зеркале черная машина становится больше, но держит дистанцию. Я внимательно слежу за ней. Впереди двое парней, но, похоже, ни один из них не направляет на меня пистолет.

Это побуждает меня продолжить мой план. Я снова замедляюсь, двадцать миль в час, пятнадцать в час ... Я еду по середине дороги и останавливаюсь.