Место третьего (СИ)

— Нет, вы совершенно правы, Чома-сан. Даже если предположить, что эта пара просто активно сражается, и на её счету уже, скажем, несколько десятков боёв — при этом двенадцать однозначно выигранных и с летальным исходом, — мы бы о ней знали. К тому же погибшие были не самыми слабыми противниками.

Молчать уже становится неприлично, и я решаю наконец вступить в дискуссию.

— Сенсей, вы сказали, что это началось осенью?

— Да.

— То есть сразу после визита «Белого орла»?

После этого все смолкают. Каждый про себя развивает мою гипотезу дальше. И раз я пока не слышу опровержений, значит, нестыковок они не находят.

— О чём ты думаешь, Сэймей? Расскажи, какие у тебя предположения.

Причём говорит Ритсу совершенно серьёзно. Как выяснилось довольно скоро после моего назначения, мы вполне умеем работать сообща. Вне стен этого кабинета мы сколько угодно можем показывать зубы и угрожать друг другу намёками, но когда речь заходит о работе, вся наша личная вражда сама собой задвигается на задний план. Мне действительно интересно подавать идеи, а ему интересно их слушать и опираться на моё мнение, принимая решение. Ведь я ещё ни разу не облажался, и ни один мой совет не оказался напрасным.

Всё это напоминает тот раз, когда я застрял у Ритсу после лекции о методиках подавления воли Бойца на час с лишним. Да, тот самый час, за минуту до которого он пытался меня душить.

— Предположение самое простое, — отвечаю я. — Вы правы: будь это наша пара, мы бы о ней знали.

— Последняя пара, которая прогремела на всю Систему, была Beloved, — замечает Нагиса.

— Да, но Beloved уже давно не сражаются, потому что их Жертва увязла в работе, — мило улыбаюсь я ей. — Если бы после нас появился ещё кто-то настолько же сильный, об этом стало бы известно. Значит, остаётся не так много вариантов. Либо это уже немолодая пара, решившая вспомнить былые годы, либо это чья-то вендетта одному из учителей.

— Исключено, — говорит Ритсу ровно то, что я хотел услышать. — Это были выпускники разных учителей — я проверял.

— Тогда вендетта Лунам целиком. Потому что в стариков, внезапно захотевших порезвиться, я не верю. Будь это так, они бы не стали доводить дело до убийства.

— Ну почему! — Нана стучит ладонью по столу. — Не понимаю, почему мы говорим об убийстве? Мы же почти выяснили, что поединки были. Люди на них умирают — это всем известно.

У меня, Минами и Кунуги, наверное, одно и то же на лице проступает. Слово «несистемная», с таким, немного презрительным оттенком.

— Но мы опять же не можем утверждать, что эти бои были честными, — говорит Кунуги с таким видом, словно до этого то же самое не говорил Чома. — Нана-сан, ты подумай сама. Они сжигают пару за парой. Или это очень сильная двойка — но тогда бы мы знали, кто они, — или они применяют запрещённые приёмы.

— Дело не только в этом, — говорю я. — В Токио не так много пар, для которых каждый выход на поединок как последний. Я хочу сказать, что большинство, услышав, что планируется бой на смерть, просто отказываются.

— Ну так может, они и не знали, что на смерть? — тянет Нагиса. — Вот вам и запрещённый приём. Договорились до вывода, вышли, раскрылись, побили друг друга. А потом убийцы приканчивают ослабевших противников.

— Может быть и так, — задумчиво вожу костяшками пальцев по губам, — но меня ещё кое-что смущает. Ритсу-сенсей, вы сказали, что их находили на местах предполагаемых сражений?

— Очевидно да.

— Тогда не кажется ли вам это странным? Если они выходцы из Лун и проживают в Токио, то должны были учесть, что их деятельность рано или поздно заинтересует Совет. Не лучше ли тогда испепелять тела до конца, чтобы не нашли вообще ничего? Или прятать? Они сильно рискуют, оставляя их. Как будто хотят, чтобы мы их нашли.

— Вы думаете, это сродни демонстрации? — спрашивает Чома.

— Да, что-то вроде. И тогда версия о том, что это сделали американцы, кажется уже не такой безумной. Мы показали им свою силу, они в ответ показывают свою.

— Интересная мысль, — говорит Минами. — И вполне логичная. Но тогда следом напрашивается и другая.

— Порази нас, — тихо произносит Нагиса.

— Если допустить, что эти убийства — не результат работы рядовой пары, а некий целенаправленный акт, то вполне может статься так, что действует не одна пара.

— То есть кучка американцев приехала в Японию, чтобы уничтожить наших ребят? И все они сжигают соперников, чтобы выглядело так, будто работает всего одна двойка?

— Не знаю, Нагиса. Возможно, они и не ставили себе цель ввести нас в заблуждение относительно их численности. Особенно если это акция.

— У подобной акции, — говорит Чома, — должен быть… лозунг или призыв, или… не знаю, как это лучше назвать.

— Символика? — подсказываю я на пробу.

— Да уж какая символика у обгоревших трупов, — вздыхает Минами. — Хотя… Огонь… Символ…

— Что ты там бормочешь? — спрашивает Нагиса.

— Феникс, сгорев, возрождается из пепла, — говорит он себе под нос.