Место третьего (СИ)

В моё отсутствие Нисей не позволил бы себе подобного, но сейчас — с моего молчаливого согласия — распахивает дверцы шкафа и сгибается пополам от смеха.

— Жертва моя, здесь же пять одинаковых джемперов! И все чёрные!

— Очень экономит время по утрам.

— Ну не знаю, не знаю… — Акаме скептически оглядывает содержимое шкафа и косится на меня. — Ты бы хоть цветное что-то иногда надевал… Знаешь, тебе бы синий очень пошёл.

— Да, — тут же мрачнею я. — Он мне и шёл. Два года. Но потом я его сменил на…

Нахмурившись, поворачиваюсь к Акаме. Он с готовностью распахивает клетчатую рубашку, под которой оказывается ярко-жёлтая футболка.

— …на нечто однозначно безвкусное, — заканчиваю я.

Нисей довольно лыбится, наконец оставляя мой гардероб в покое, стягивает у меня с подноса печенье и возвращается в кресло.

Я уже собираюсь выключить компьютер, спровадить Акаме и завалиться спать, как вдруг в углу монитора выскакивает значок конверта. Уже предвидя, от кого письмо, жму на него с тяжёлым вздохом. Пробежав по тексту глазами, качаю головой и сворачиваю окно браузера.

Ну разумеется, пишет Микадо. Когда я не отвечаю на звонки, она принимается слать sms. Если я игнорирую их — переключается на почту. Возможно, я бы от неё и не прятался, если бы она не напоминала о себе по десять раз на дню.

— Опять подружка, да? — кисло спрашивает Акаме.

— С чего ты взял?

— Я не взял, а в своё время положил. И тебе советую.

— Акаме…

— Ладно, ладно, не закипай. Просто у тебя всегда такое лицо делается, когда она звонит или пишет. Бабы такие приставучие… Знаешь, когда Имя начало проявляться, я так боялся, что моей Жертвой окажется баба. Решил, что если оно так и будет, я себе лучше палец отрежу. О, кстати! Если отрезать кончик пальца, останется «Loved»!

— Нисей, хватит трещать, голова уже болит. Проваливай-ка. Или сходи покури — мне нужно подумать.

— Я не хочу курить. У меня нет зависимости. Кстати, а Агацума курит?

— Это не твоё дело.

— А хочешь, я совсем брошу?

— А вот это не моё дело.

— А чай он тебе приносит?

— Акаме! — не выдержав, бью ладонью по столу. — Всё, что связано с Соби, тебя никоим образом не касается и волновать не должно, понятно?

Нисей обиженно закусывает губу и сощуривается.

— Сам по себе этот белобрысый меня и не волнует. Но меня касается то, что связано с моей законной Жертвой и тем самозванцем, который носит её Имя.

Ну сколько можно-то?.. Если и я умудряюсь поругаться с Нисеем, так только по двум поводам: мои Ушки и Соби. Последнее превалирует.

— Акаме, я не буду обсуждать с тобой Соби. Никогда, ясно? Если хочешь выяснить, то без моего участия. И вообще, вали отсюда. Надоел. Это приказ.

— Слушаюсь.

Нисей якобы безразлично пожимает плечами, ставит чашку на пол… и растворяется в воздухе, не вставая с кресла.

Меня всегда это немного пугает, но я постоянно забываю сказать Акаме, чтобы больше так не делал. Просто раньше, до встречи с Нисеем, я не видел, как именно перемещаются Бойцы. Всё происходит очень быстро, за секунду. Если, скажем, я делаю экстренный вызов Соби перед боем, мне уже не до того, чтобы всматриваться, как именно он материализуется. Я раньше думал, что просто появляется — и всё. И когда Соби таким же образом исчезает, он всегда отходит от меня, чтобы я этого не видел. И правильно делает, потому что…

Когда Нисей сделал так впервые, мне даже стало нехорошо. Это не простое «исчезновение». Мы стояли близко друг от друга, я смотрел в его лицо. А оно вдруг чуть замерцало, как помехи в телевизоре, начало растворяться, я ещё успел заметить цифры двоичного кода, бегающие по телу, словно подложка картинки. Всё заняло не больше секунды, но мне и её хватило.

Спустя несколько дней мы с Нисеем и Bloodless отмечаем символическими стопками сакэ переезд моих союзников в постоянный штаб оппозиции, как гордо именовал Хидео этот заброшенный бункер с одной комнатой и решётчатой камерой. Места здесь едва хватает для нас четверых, зато отныне не придётся прыгать по недостроенным зданиям и захудалым грязным мотелям.

— Не, не, не! — смеётся Хидео, опрокидывая в рот уже… да я сбился со счёта какую стопку. — Настаиваю хотя бы на плитке.

— И куда ты её поставишь? — хмыкает Юрио. — В камеру?

— У меня должна быть горячая пища.

— Чем тебе не пища горячая пицца?

— Обойдитесь чайником, — советует Нисей, тоже подливая себе сакэ. — Горячая лапша — образчик традиций.

— И гастрит?

— Зато дёшево.

— Правильно, Акаме, — кивает Юрио, — мы с тобой в любом случае умрём раньше, чем успеем заработать язву желудка или рак лёгких.

— Вот и я про то! — сияет Нисей, и они звонко чокаются.

— Вылакали? — Хидео недовольно осматривает пустую бутылку. — Юрио, принеси из машины ещё одну.

— Давай лучше я, — предлагаю я, вставая.

У меня, как у человека к алкоголю крайне не предрасположенного, не пошла даже единственная стопка сакэ. Голову чуть ведёт, так что проветрить её не помешает. Вдобавок Юрио курит прямо здесь, несмотря на мою просьбу не травить нас дымом.