Место третьего (СИ)

Сейчас я куда в большем замешательстве, чем был когда-либо с момента нашего знакомства. Проблема не в том, что я не понимаю, что происходит. Это-то как раз ясно: я отнял у него Рицку, и теперь у Соби снова остался лишь я. Истинная проблема в том, что в таком состоянии он не очень хорошо отдаёт себе отчёт в своих действиях, а это опасно.

Я уже собираюсь выпустить нить-цепь и потуже затянуть на его шее, как вдруг Соби вздрагивает и заслоняет лицо ладонью.

— Сэймей… прости.

Голос уже нормальный. Я выдыхаю. Жуткий морок прошёл. Рицка… Чёрт. Что же ты мне с Бойцом сделал?

Я обхожу кровать и, сложив руки на груди, останавливаюсь возле него. Соби поднимает на меня глаза, наполненные болью и раскаянием — вот это мне уже хорошо знакомо.

— Ну что, Соби, ты и правда хочешь, чтобы я тебя наказал, или будем считать это разовым помешательством?

— Я бы никогда не причинил тебе вред.

— Знаю. Тогда спишем это на последствия блокировки Связи с Рицкой.

При упоминании Рицки он сразу мрачнеет и отвечает механически:

— Спасибо, Сэймей.

— Для твоего же блага советую поскорее о нём забыть. Он больше не станет тебе писать.

Соби панически вскидывает на меня глаза.

— Да, я нашёл много занятного в твоём телефоне.

— Ты… прочёл…

— Рицке было немного грустно — ведь он к тебе привык, но это в прошлом. В конце концов, к щенкам, которых нужно потом отдать, тоже привыкают.

Соби коротко вздыхает, но… почему мне кажется, что это вздох облегчения? Он ещё что-то скрывает? Впрочем, с этим я разберусь потом.

— Уясни наконец: ты ему не нужен. Чем скорее ты поймёшь, что без тебя ему лучше, тем скорее твоя голова очистится от посторонних мыслей.

— А тебе, Сэймей?

— Что ты сказал?

— Тебе я нужен?

Кажется, я уже слышал от него этот вопрос, и в тот раз просто отмолчался. Наверное, это было не совсем удачным решением…

— Мне казалось, ты присутствовал на сегодняшнем поединке и видел, что у меня получилось. Не будь ты мне нужен, я бы не стал тратить на тебя столько сил и времени.

— Я знаю это… — начинает он задумчиво. — Тебе нужны мои навыки и умения в битве, тебе нужна моя Сила, моя выносливость, тебе нужен контроль и выполнение приказов… — и снова поднимает на меня пытливый взгляд: — А я, Сэймей? Я тебе нужен?

Наступает тишина. Мой свинцовый шар опять выпускает шипы, которые мучительно медленно прокалывают внутренности и упираются в кожу. Тревожная, но сладкая боль рассеивается по телу, беспокоя задремавший было синий цветок.

Почему, Соби? Почему тебе так важно получить от меня ответ? Потому что Боец без цели — всё равно что мёртвый Боец, или…

Его голова опускается, как у марионетки, которой подрезали верёвочки. Губы уродует кривая ломкая улыбка.

— Я помню, Сэймей… Я — твоя защита и опора… Я — песок под твоими ногами… волны под твоей лодкой… Моя цель — служить тебе…

Это же… слова моего собственного заклинания.

— Замолчи! — выходит резче, чем нужно.

Довольно, Соби. Зачем ты задаёшь вопрос, если уверен, что и сам знаешь мой ответ? Ну а раз ты был уверен, значит…

Я — твоя Жертва, отдающая приказы. Ты — мой Боец, их исполняющий. Только и всего. Всё просто. Для тебя здесь больше нет ничего. Я понял, Соби.

Свинцовый шар становится больше, придавив синий цветок к стенкам грудной клетки. А тот уже почти не шевелится, лишь слабо подёргивается, бестолково силясь высвободить лепестки.

Теперь я точно знаю, Соби.

— Уходи.

Подхожу к окну и раскрываю ставни, чтобы глотнуть воздуха. По лёгкому шелесту за спиной понимаю, что Соби встал и подошёл к двери. Но щелчка задвижки почему-то не слышно. Я оглядываюсь — и кровь отливает от лица.

Соби стоит над кучей хлама, которую я выгреб из ящиков, и странно смотрит на несколько сложенных вчетверо листов. Потом опускается на колени, берёт их в руки — очень медленно, будто давая мне время себя остановить — и разворачивает.

Я враз теряю контроль над голосом и собственным телом. Синие лепестки, наконец сумев вырваться, залепляют мне рот, скручивают руки и пригвождают ноги к полу. Могу лишь стоять и беспомощно смотреть, как его палец ласково очерчивает контур моего нарисованного Ушка, прикрытые веки и останавливается на губах.

Соби замирает, будто вдруг вспомнил о чём-то, и оборачивает ко мне взгляд, полный изумления и…

Синие лепестки дёргаются навстречу обжигающей синеве вокруг застывших на мне зрачков.

— Ты велел мне избавиться…

— А ты просто утаил.

— А ты забрал и… сохранил.

Ты ошибаешься, Соби. Я ничего и не забирал. Но что важнее — я бы не смог хранить это… в одиночку.

Или мы и впрямь говорим всего лишь о рисунках?

Соби аккуратно складывает листы обратно, проводит пальцами по линии сгиба и протягивает мне. Но слова его расходятся с жестом:

— Хочешь, чтобы я избавился?

— Хочешь, чтобы я приказал тебе избавиться?

Протянутая рука вздрагивает. Синие лепестки обволакивают сердце в плотный кокон и, затаившись, слушают его замедляющийся стук.

Не смей говорить, что хочешь. Не смей спрашивать, хочу ли я приказать.

Соби поднимается с колен, кладёт рисунки на тумбочку и, подойдя к двери, отпирает задвижку.

— Прости, что потревожил тебя, Сэймей. Спокойной ночи.