Место третьего (СИ)

— Сэймей, — тихо начинает он после раздумий, — давай я тебе просто дам пищу для размышлений, а потом тут же уйду, договорились? Ты почти трое суток не ел, полагаю, толком не спал, не вставал — во всяком случае, при мне, — и не принимал душ. Поэтому резюмирую: ты валишься с ног от голода, ты обезвожен, у тебя недосып и вдобавок от тебя воняет. Если ты сделаешь со всем этим хоть что-то, будет очень неплохо, потому что мы все за тебя чертовски волнуемся. Пожалуйста, не заставляй нас принимать какие-то радикальные меры по твоему спасению. Я даже на четверть не понимаю, каково тебе сейчас, но, прошу, возьми наконец себя в руки. Ты нас здорово пугаешь.

Я их… пугаю? Интересно, чем? Что я теперь могу сделать хоть кому-то из них? Что я?.. Кто я теперь вообще?

Вот поэтому-то лучше было не думать.

Медленно поворачиваюсь к зеркалу, внимательно всматриваясь в отражение. Как будто старая фотография на документы — люди никогда не получаются на них похожими сами на себя. Это Аояги Сэймей, с которым мы совсем незнакомы. Возможно, и были когда-то, первые пару лет жизни, пока Сила не закрепилась. Мой брат-близнец, давно не виделись.

У этого Сэймея сальные волосы, помятые Ушки, какая-то грязь на скуле. А глаза тоже фиолетовые, но, в отличие от моих, совсем тусклые, как пыльное, давно не мытое, стекло. Будто лампочку внутри выключили. Смотрю на брата-близнеца Нисея в отражении. И у него глаза такие же.

Прочищаю горло, кашляю, опять прочищаю.

— Шампунь принеси. Тут закончился.

— Хвала Яги! — Нисей смеётся, закатывая глаза. — Оно говорит! Сию минуту и с превеликим удовольствием.

Ту самую минуту, что Нисея нет, отражение продолжает отравлять мои мысли одним своим видом. В Лунах даже не представляют, что произошло, не говоря уже о том, когда всё починят. Хотя, зная Луны… Возможно, причину-то они за три дня как раз выяснили, поэтому не спешат делиться новостями со всем системным миром. Ведь если бы вести были хорошие, об этом бы сообщили. А обещающее молчание может означать только одно.

И если всё действительно именно так, если Система не просто временно сломалась, а исчезла… То что дальше? Что я представляю собой без Силы? Кто я, чёрт возьми, теперь такой?..

— Жертва моя, я нашёл лавандовый, ты, кажется, любишь.

Нисей ставит пузырёк с шампунем на полку и сразу же отходит к двери.

— Я… — встречаюсь с ним глазами в зеркале. — Не называй меня так. Я больше не твоя Жертва.

— Да? — он кротко и оттого совсем непривычно улыбается и поднимает левое запястье. — А тут другое пишут.

Имя… Да, Имена остались. Во всяком случае, пока. Пусть не светятся, но не исчезли. С другой стороны, татуировки тоже за три дня не выцветают.

— Нисей, я… Я…

— Не надо, Сэй. Не надо этих сеансов самоуничижения, тебе не к лицу.

— Ты что, не понимаешь?

— А ты дурак? Я-то всё отлично понимаю. Думаешь, ты один такой? Да сейчас все системные с ума сходят, каждый по-своему. Но разделились чётко по темпераментам. Холерики бегают и пытаются что-то узнать и наладить, меланхолики пошли рыдать и вешаться, флегматики закурили и выжидают, а сангвиники истерически смеются. Поскольку ты представитель предпоследней категории, а я — последней, то давай ты просто будешь спокойно ждать, а я — бегать кругом и нервно веселиться. Так, глядишь, и вечность скоротаем.

— Я не курю.

— Ну… Значит, чтобы начать, момент подходящий. Постарайся не упасть в душе.

Он выходит и мягко прикрывает за собой дверь, а я с резко проснувшимся отвращением стягиваю с себя пропахший потом джемпер и швыряю на пол.

— Ну наконец-то, Сэй-сан!

Всплеснув руками, старушка вскакивает из-за стола, чтобы налить мне чай и положить какую-то еду на тарелку. Нужно сказать, после душа и в свежей одежде новоосознанное тело чувствует себя гораздо лучше. Хотя внутри всё без изменений: та же обширная пустота, в которой болтается свинцовый шарик, и острая спица.

Накахира вяло ковыряется в тарелке, крепко держась за пузырёк аспирина, а сидящий рядом Нисей похлёбывает пиво, уткнувшись в ноутбук. Первые несколько минут мне приходится терпеливо объяснять Чияко, что чувствую я себя крайне хреново, но от её повторяющихся вопросов лучше мне не становится — и она наконец отвязывается.

— Нисей? — зову я спустя ещё минуту всеобщего хмурого молчания.

— М?

— Расскажи мне… Не знаю. Что-нибудь. Лучше, если в твоём рассказе будет хоть какая-то хронология. Я плохо помню, что было после того, как… — будто горло мгновенно опухло.

— Хронология, говоришь? — он задумчиво чешет висок и захлопывает крышку компьютера. — Ну, на Хидео напал Юрию, но он жив, вполне здоров, только похорошел слегка лицом. Мы виделись вчера.

— А что Юрио?

— А что Юрио? Сидит в бункере, жрёт пиццу, веселится. Что ему сделается? Всё равно они друг от друга никуда не денутся. Что потом?.. Ну, мы встретились с Хироши. Он выглядел как зомби, но довольно бодрый зомби. Вышел к нам на пару минут и снова ушёл отлёживаться вместе с Саки. Потом мы приехали сюда, но отключился ты гораздо раньше и больше ничего не говорил. Ты лёг и… Вот сегодня встал.

— Значит, только я? — спрашиваю я у чашки.