Место в мозаике

…Патрик так крепко держался за слоновьи уши, что время от времени свешивался и проверял, нет ли надрывов. Слон передвигался очень быстро, топча отбросы, и седоков кидало из стороны в сторону. Хануман без устали вертел головой, выискивая врага. Местность оставалась безлюдной. Впрочем, он не был уверен, что слово"безлюдный"применимо к отсутствию Танка.

Внезапно воздух сзади наполнился пронзительными птичьими криками и глухим, разъяренным ревом мотора. Слон развернулся еще на бегу; стая отвратительных птиц – первых живых тварей, попавшихся на пути, – снялась с места кормежки и принялась кружить, не желая отлетать далеко. Птицы напоминали грифов: те же голые длинные шеи, те же изогнутые клювы и круги вокруг глаз, но крылья и туловища были покрыты не перьями, а каким-то влажным синюшным мехом, и трудно понять, что удерживало в полете этих ощипанных уродцев. По-видимому, местные стервятники хоронились где-то в глубинах мусорных куч – так или иначе, но сразу наездники их не заметили. В то же время было совершенно ясно, что их спугнуло: Танк, полузасыпанный гнилью, выползал из громадной ямы, в которой устроил засаду. С пушки свисали лохмотья и рваные ленты, из гнусно улыбавшегося рта торчала грязная пакля, и Танк совершал ленивые жевательные движения – просто так, ибо не мог же он испытывать голод.

– Быстро вниз! – крикнул Хануман, хватая оторопевшего Патрика за плечо. Танк, видя, что цель утраивается, заспешил и выстрелил, еще не успев толком выбраться из окопа. Сверкнул огонь, потянуло порохом. Пушка, задранная чересчур высоко, выплюнула снаряд, который со свистом ушел в пасмурное небо. Дрожа от нетерпения, Танк, не обращая внимания на промах, выпалил еще, и второй снаряд последовал за первым. Хануман, уже стоя по колено в грязи, сдернул завороженного Патрика за ногу. Тот свалился в россыпи какой-то блестящей рухляди, ушиб плечо и расцарапал до крови щеку. Танк вылез целиком и от полноты чувств несколько раз крутанул головой-башней. Пушка, свистя, рассекала воздух, птицы, ругая и проклиная пришельца на своем языке, отлетали на безопасное расстояние.

– Хвостом его! – прошипел Патрик Хануману, держась за щеку. – Где же твой волшебный хвост?

– Не имею права! – огрызнулся Хануман. Патрик покосился на него, не в силах уяснить хитросплетения Межмирового Кодекса Чести.

Слон, набирая скорость, начал бегать вокруг Танка; тот, тараща глаза-тарелки и хохоча, не отставал и продолжал вращать башню, но времени хорошенько прицелиться у него не было, и Танк отчаянно мазал. Грохот, усиливаясь эхом, сотрясал помойку. Патрик забыл о ссадине и вместо нее зажимал теперь уши, а заодно и зажмурил глаза. Чуть позже он почувствовал, как Хануман пытается отодрать его правую ладонь и что-то кричит. Патрик прислушался.

– Отвлечь! Надо его отвлечь! – визжала обезьяна. – Он не подпускает Слона близко. На таком расстоянии Слон бессилен и подвергается серьезной опасности. В конце концов в него попадут!