Место в раю не гарантируется

Баранов присел на небольшое бревно от упавшей прошлой зимой липы. Дерево кто-то давно распилил и увёз себе на дрова, а вот кусок остался, став для путников импровизированной скамейкой. Но сейчас, в этот знойный полдень, ни путников, ни прохожих, ни даже суетных обитателей близлежащего гаражного кооператива не наблюдалось. Даже птицы, частенько чирикающие в лесу, замолкли, лишь неутомимые кузнечики издавали свой ритмичный стрёкот.

Аркадий Василич вытащил из своей сумки пол-литровую бутылку воды, набранную на колонке ещё утром, и пересохшим от жажды ртом жадно отхлебнул из неё живительной влаги.

Вода была тёплой, и радости пенсионер почти не испытал. Жутко хотелось есть. С утра во рту не было и маковой росинки. Мужчина вытащил из сумки полиэтиленовый пакетик с двумя пирожками. Один он оставил в пакете и убрал обратно в сумку. Второй пирожок с неистовством голодного волка слопал за десять секунд.

Остывший жареный пирожок с печенью – еда совсем не для гурмана, но Баранову сейчас это казалось вершиной человеческого блаженства. В последнее время три таких пирожка зачастую и составляли весь его дневной рацион.

Вот и сегодня по пути к себе в гараж Аркадий Василич не удержался и купил в пекарне эти вредные коричневые кулинарные изделия, поджаренные на прогорклом постном масле. Пенсионер, тяжело вздохнув, протянул руки к ветке липы, оторвал пару крупных листочков и вытер ими жирные после пирожков пальцы. Здесь, в тени, было очень уютно, и идти в гараж совершенно не хотелось. Баранов положил сумку на бревно, а сам прилёг на землю, положив голову на мягкое. После импровизированного обеда, да в полуденной июльской жаре, его сильно разморило. Глаза слипались, и плохие мысли ушли куда-то на второй план.

Уже полтора года он жил в гараже, домой его пускали лишь раз в месяц принять душ и постирать бельё. Прошлой зимой выселенному женой пенсионеру приходилось очень туго. Пару раз, греясь от морозов, он чуть не угорел в своём старом «Запорожце».

Как пережить будущую зиму, Аркадий Василич даже боялся представить. Отношения с родными в последнее время только ухудшились, они откровенно стыдились своего бомжеватого отца семейства, но принять обратно даже и не помышляли.

Свою мизерную пенсию он ходил получать на почту и половину её отдавал дочке, которая на словах была за возвращение папы домой, но матери по этому поводу ничего не говорила. То ли боялась, то ли…

Так и жил бывший школьный учитель у себя в гараже. Иногда к нему обращались отрегулировать карбюратор или починить что-то по части электрики – в этом Баранов считался отличным мастером. Однако карбюраторы в современных машинах встречались всё реже и реже, да и автосервисов и всякого рода кулибиных по машинной части в городе было не счесть.

Вот и сегодня он полгорода прошёл лишь ради того, чтобы поменять жиклёры в карбюраторе такому же пенсионеру, как он сам. И получил за это честно заработанные 200 рублей (а больше и не возьмёшь).

В общем, импровизированный автосервис был для Аркадия Василича не столько средством обогащения, сколько поводом для общения. Жить в своём изолированном мирке он категорически не хотел. Денег – худо-бедно – ему на свою убогую жизнь хватало. Свои три пирожка и пакет кефира он всегда уж купит. А на большее, извините, карбюраторами не заработаешь.

Даже у всякого последнего бомжа есть своя маленькая мечта. Бутылка водки, кусок хлеба, тёплый подвал… Аркадий Васильевич себя пока к этой категории не относил, но плавненько в неё скатывался.

Так вот, о мечте. Недавно школьный друг – военный пенсионер Анвар Хафизов – обмолвился, что один его знакомый продаёт замечательную дачку в посёлке Васильково:

– Василич, не хочешь купить? Дача хорошая! Двухэтажная. Печка есть, вода, электричество, участочек три сотки… Тебе бы в самый раз там жить, огурчики бы сажал…

– Сколько-сколько, Анвар? – усмехнулся бывший учитель математики. – Пятьсот тыщ? Вот сейчас пенсию получу – и как раз куплю!

– Ах да, – почесал голову сосед, – откуда у тебя такие деньги. Хотя гараж бы этот продал и зажил бы по-человечески.

– Анвар, дорогой мой, я бы с радостью! Но и гараж, и квартира, и машинка даже эта задрипанная – всё на жену Нинку записано.

Анвар почесал в недоумении седую макушку:

– Да-а, хреновы твои дела. Подохнешь ты в своём гараже из-за своей сучки.

Баранов развёл руками:

– На всё воля божья…

Вот и сейчас, лёжа на зелёной полянке, Аркадий Васильевич представил себя на воображаемой даче. Огородик усажен разной съестной растительностью, по периметру высажены плодовые кустарники, перед резным крылечком высажены цветы. Огуречно-вишнёвый рай уносил его в светлые дали, а облако цветущих яблонь растворяло в его голове груз текущих проблем. Между мечтой и реальностью пролетела стая красных птиц. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это не птицы, а купюры номиналом в 5000 рублей. Неуловимая стая из ста красногрудых снегирей пролетела мимо, оставив после себя флёр свежей типографской краски.

Пенсионер сладко потянулся и открыл глаза.