Место в раю не гарантируется

Баранов лежал на горячей земле лицом вниз, закрыв голову руками, словно бы стараясь защититься от пули. Его тело била мелкая дрожь.

– Эй! Дедок! – Кристина каблуком пнула его в ногу. – Тебе сегодня повезло, не будем мы тебя убивать. Вставай быстро!

Пенсионер, продолжая стучать от страха зубами, боязливо взглянул снизу на вершителей его, не стоящей и пирожка, судьбы.

Макс бросил взгляд на грязное лицо пенсионера и округлил глаза:

– Аркадий Василич, это вы?!

Пенсионер хотел что-то ответить, но горло пересохло, а на зубах скрежетал песок. Он лишь глухо закашлялся и попытался медленно встать на ноги.

– Ты его знаешь? – рыжая чертовка снова попыталась испепелить друга глазами.

Макс лишь махнул рукой:

– Потом скажу! – И побежал к стоящей на поляне «семёрке».

Через минуту он вернулся обратно. Бывший математик стоял на ногах нетвёрдо, в позе поверженного раба, опустив голову вниз и свесив как плети руки.

– И что мы будем с ним делать? – с вызовом спросила Кристина.

Вместо ответа Макс всучил в руки Баранова прямоугольный полиэтиленовый пакет:

– Аркадий Василич, раз уж так получилось, держите пакет! Здесь ровно миллион! Вы нас не видели, понятно?!

Баранов хлопал мутными, с красными прожилками глазами и молча кивал.

– Ты совсем дурак, что ли?! – взвилась Кристина. – На хрен бомжу «лимон» за молчание давать? Грохнем его здесь – и все дела!

– Молчи, убогая! – Макс замахнулся на Кристину. – Аркадий Василич не бомж.

– Бомж не бомж, какая разница?! Давай сейчас каждому встречному-поперечному по миллиону отваливать! Тряпка! Тьфу!

Баранов робко попытался вернуть пакет с деньгами:

– Максим, спасибо вам, не надо! Я обещаю… Даю честное слово, что буду нем как рыба…

– Аркадий Василич, не отказывайтесь. Я услышал случайно, что вы в гараже вынуждены сейчас жить. Настал момент изменить жизнь…

– Мне уже поздно что-то менять…

Кристина плюнула в сторону стоящих мужчин и двинулась в сторону «семёрки»:

– Оставайся здесь с этим стариком! Скоро сюда менты нагрянут, а этот дебил беседы душевные мутит.

– Кристина, стой! – вскричал Макс.

Девушка не собиралась останавливаться и лишь ускорила шаг.

– Ладно, Аркадий Василич, не поминайте лихом! И помните, что я вам сейчас сказал. Не позднее чем через час сюда нагрянет полиция, уходите отсюда! – Макс протянул старику руку.

– Спасибо, Максим! – на глазах старика проступили слёзы. – Берегитесь её! – он кивнул в сторону садящейся в машину Кристины.

– Постараюсь! – Макс попытался улыбнуться, но получилось это вымученно, неестественно.

Он побежал в сторону заведённой машины кофейного цвета, впрыгнул на пассажирское сиденье. Рыжая чертовка дала по газам, и автомобиль, бешено вращая задними колёсами, вскоре растаял в клубах прогорклой июльской пыли.

Аркадий Васильевич на ватных ногах подошёл к стоящей на поляне инкассаторской машине, молча оглядел её и пошёл дальше.

Услышав далекий вой сирен спецмашин, он ускорил шаг и через две минуты был уже дома.

Перед гаражными воротами он быстро умылся из бутыли припасённой с утра воды, потом заперся изнутри и больше в этот день дверь никому не открывал.

Пакет с деньгами Баранов спрятал в погребе, засыпав его сверху прошлогодней, проросшей ростками, картошкой. Вымыв руки, он прилёг на скособоченную тахту без ножек, стоящую за старым «Запорожцем». На пенсионера нахлынули воспоминания двадцатилетней давности. Казалось бы, это было вчера…

2

– Аркадий Васильевич, вы меня слышите? Вы составили учебный план на вторую четверть?

Молодой учитель математики Баранов не любил педсоветы, поскольку считал это пустой тратой времени. Переливают из пустого в порожнее, когда нужно заниматься делом. У него ещё кипа непроверенных контрольных дожидается, пара родителей просила дополнительно алгеброй позаниматься со своими чадами…

– Всё нормально, Жанна Викторовна, учебный план готов. Успеваемость учеников растёт…

– Вы уверены в этом?!

Школьную директрису Жанну Викторовну Бомм – учителя русского языка и литературы – боялись все. Ученики трепетали на её уроках, опасаясь схватить двойку; учителя бледнели и запинались от её острых вопросов. Директор школы, безусловно, должен вызывать священный трепет и почитание своих подопечных, но у Бомм это получалось в двойном размере. Элегантная, изысканно одевающаяся дама с коконом чёрных волос на голове недавно разменяла шестой десяток. Она очень требовательно относилась к себе и того же требовала от окружения. Прекрасно зная свой предмет и умея доходчиво доносить его ученикам, Жанне Викторовне очень хотелось отдачи. Безграмотности и нелюбви к литературе в курируемых ей классах не наблюдалось. При этом директриса также пыталась привить детям чувство нравственности. Любила стоять с утра на входе в школу с линейкой в руках. Помимо обязательного присутствия второй обуви Бомм измеряла у девочек длину юбки и наличие косметики. Проштрафившихся она разворачивала домой либо отправляла к умывальнику. Так что такие популярные нынче в ночных клубах понятия «фейс-контроль» и «дресс-код», оказывается, присутствовали и в обычных советских школах.