Место встреч и расставаний

Есть в этой войне что-то безусловно особенное, по крайней мере, для современного читателя, то есть в ретроспективе. Вторая мировая – последняя великая война для американцев, последний раз, когда добро было добром, а зло – злом, и было невозможно их перепутать. Это было время народного самопожертвования и общих целей. Время, когда мы все были едины в том, что важно, за что стоит сражаться и умирать. Женщины носили белые перчатки, а мужчины – шляпы. Сквозь призму сегодняшнего спорного времени это кажется почти невозможно романтичным и утонченным. В нашем современном разобщенном и противоречивом мире многим хочется взглянуть мельком на те забытые времена, когда, кажется, было легче выбрать правильный путь и следовать ему. «Величайшее поколение». Вот что мы видим, оглядываясь назад. Неудивительно, что истории о мужчинах и женщинах, живших и любивших в ту эпоху, захватывают наше воображение и держат его так крепко.

Вторая мировая, как и большинство войн, рассматривается прежде всего с позиции мужчин. Мы изучаем в школе сражения и схватки, бомбы и ракеты. Мы видим фотографии мужчин, марширующих по морским берегам и взбирающихся на склоны холмов. Мы узнаем о совершенных зверствах и вспоминаем о потерянных жизнях, если не поколениях. Но лишь недавно мы начали обращать наше внимание на женщин.

В романе о Второй мировой войне, который я сейчас пишу, один женский персонаж говорит своему сыну: «Мы, женщины, находились в тени войны. Нам не устраивали парадов, нам давали не так много медалей», и я считаю, что так оно и есть. В многочисленной беллетристике на военную тему про женщин совершенно забывают, в то время как правда об их участии удивительна и убедительна и заслуживает того, чтобы встать на первый план в спорах о последствиях войны. Женщины были и разведчиками, и пилотами, и дешифровщиками. И не менее важной была их роль в тылу. Пока в мире бушевала война, а мужчины ушли на фронт, именно женщины хранили домашний очаг, то безопасное место, куда солдаты могли вернуться. Многие рассказы в этой антологии сосредоточены на женщинах и их жизнях в один-единственный день 1945 года, когда война уже закончена, но далеко не забыта. Каждому нужно было перестроить свою жизнь после Второй мировой войны: мужчинам, которые возвращались домой; женщинам, которые старались вернуться к жизни, изменившейся до неузнаваемости; детям, которые совершенно ничего не помнили о мирном времени. Эти темы до сих пор находят отклик у современного читателя.

Я была очарована рассказами из этого сборника. Эти талантливые авторы приняли необычную композицию и создали последовательный цикл рассказов. В этом цикле один день на Центральном вокзале – в парадной плавильного котла под названием Америка – становится отправной точкой для десяти совершенно разных историй, которые, если прочесть их вместе, ткут прекрасный гобелен, изображающий мужчин и женщин в военные годы. В некоторых герои обретают новые жизни после ужасающих потерь; в других герои борются с ужасными последствиями войны и стараются верить в лучшее будущее. И во всех них мы видим изменения, порожденные Второй мировой, и сражения, которые предстоят дома только лишь для того, чтобы выжить и начать все заново. И красной линией через все рассказы проходит музыка утраты и возрождения; мысль, что такая простая вещь, как мелодия, сыгранная на скрипке на железнодорожном вокзале, может напомнить кому-то обо всем том, что потеряно… и обо всем том, что еще можно приобрести вновь.

Кристин Ханна

Возвращение домой Элисон Ричман

Стивену, моему скрипачу.

И с особой благодарностью Джоан Роджерс

Сводчатый потолок ли придавал особую акустику этому зданию, или виной тому были мраморные полы – он не знал. Но в некоторые дня, когда прохожих было не так много, Григорий Яновский мог закрыть глаза, прижать подбородок к скрипке и убедить себя, что Центральный вокзал[2] – это его любимый Карнеги-холл.

Несколькими месяцами ранее он нашел на вокзале идеальный для себя уголок – прямо перед входом в метро, в переходе на Лексингтон-авеню. Он располагался достаточно далеко от громыхания железнодорожных путей и в то же время был довольно людным, чтобы приносить Григорию по нескольку монеток каждые пару минут.

Каждое утро он приезжал пораньше из своей квартиры на Деланси-стрит и взбирался по ступеням со станции метро с расправленными плечами и высоко поднятой головой. Футляр для скрипки в руках заставлял его чувствовать себя особенным среди пригородных пассажиров. Ведь внутри отделанного бархатом корпуса прятался источник волшебства, музыки, искусства, которого было не найти ни в одном портфеле мира.