Место встречи изменить легко

— А черт их разберет! — отмахнулся Штырь. — Может, она днем бутылки собирает, а ночью по тусовкам шляется! Но я тебе точно говорю — она это, я ее вчера запомнил! Куртка эта…

— Да, куртка запоминающаяся, — согласился прилизанный. — Ладно, проследим за ней, а потом будем брать. Место подходящее, никто не помешает…

Напарники крадучись двинулись за своим объектом. Миновав пыльный пустырь, рыжеволосая особа свернула в узкий переулок и с тревогой поглядела назад.

— Никак она нас заметила, — прошептал Штырь и юркнул за припаркованную машину.

— Да с чего бы! — отмахнулся его шеф.

Тетка перешла дорогу, волоча за собой бренчащую авоську с бутылками, прошла еще несколько шагов и скрылась в темной подворотне.

Штырь бросился следом, заглянул в подворотню и сделал знак напарнику следовать за ним.

Они оказались в полутемном дворе-колодце, в одном углу которого виднелось несколько переполненных мусорных баков, а в другом ржавели бренные останки разбитого «Запорожца». Рыжеволосая особа куда-то подевалась.

— Вот черт, — Штырь в недоумении завертел головой. — Она же сюда только что вошла! Мы же ее видели! Что она, сквозь землю, что ли, провалилась?

— Мужики, вы чего-то потеряли? — раздался вдруг за спиной у напарников насмешливый голос. — Может, вам помочь?

Штырь резко обернулся. В подворотне, которую они только что миновали, стоял приземистый бомж в драном ватнике, с лицом, изуродованным кривым шрамом.

— Знакомую ищем, — неприязненно ответил Штырь и двинулся навстречу бомжу.

— Вот эти. — Из-за плеча бомжа показалась немытая рыжеволосая особа в грязно-зеленой куртке. — Вот они самые! Идут за мной и идут, куда я, туда и они… Черт их знает, что им надо! Может, они маньяки какие! Может, они меня домогаются! А я девушка скромная, порядочная, мне маньяки ни к чему…

— Вы, мужики, зачем женщину пугаете? — Бомж сделал шаг вперед. — Это нехорошо.

— А ты что, неприятностей на свою голову ищешь? — скривился Штырь. — А ну, сгинь отсюда! Нам с этой лахудрой поговорить надо! У нас к ней дело!

— Это нельзя. — Бомж выбросил вперед руку с зажатым в ней горлышком разбитой бутылки. — Запрещается. На это у вас разрешения не имеется.

— Ты, пьянь болотная! Сказано тебе, вали с дороги! — Штырь резким движением вытащил из кармана складной нож. — Ты не знаешь, с кем связался!

— А ты знаешь? — Глаза бомжа загорелись нехорошим огнем.

— Точно говорю, маньяки! — взвизгнула женщина. — Семеныч! Семеныч!

В глубине двора открылась незаметная железная дверца, и оттуда выкатился колобком невысокий жизнерадостный толстячок в оту-тюженном сером костюме и дорогих ботинках. Среди бомжей и помойных баков он выглядел странно. Следом за ним, переваливаясь, как дрессированный медведь, выбрался здоровенный мужик лет сорока в спортивном костюме.

— Это кто же на моей территории шум поднимает? — Толстяк вышел на середину двора. — Это кто же мешает моему заслуженному отдыху?

— Вот, Семеныч, — затараторила рыжая. — Я, значит, работаю, стеклотару собираю, потому как у меня разрешение имеется, лично тобой выданное, а эти двое за мной увязались. Идут и идут, куда я, туда и они. Может, они маньяки какие? Может, у них насчет меня нехорошие намерения имеются? Или, допустим, они меня похитить хотят на внутренние органы?..

— С тобой ясно! — милостиво проговорил Семеныч и повернулся к незнакомцам: — Вы зачем женщину пугаете? Вы зачем трудящемуся человеку настроение портите? Вы ваще кто такие?

Прилизанный тип окинул Семеныча и его телохранителя высокомерным взглядом и процедил сквозь зубы:

— Я перед тобой отчитываться не собираюсь! Ты кто такой? Ползи обратно в свой клоповник, пока мы с братаном у тебя сокращение кадров не организовали!

С этими словами он вытащил из-за пазухи пистолет с глушителем.

— Ой-ой-ой! — Семеныч взмахнул короткими ручками. — Сейчас испугаюсь!

Он щелкнул пальцами. В воздухе просвистел кусок кирпича и выбил пистолет из руки прилизанного. Тот обернулся, тряся ушибленной рукой, и увидел, как бомж, перегородивший им выход из двора, поднимает с земли второй кирпич.

— Да вы на кого поперли! — взвизгнул Штырь и бросился на прорыв, но бомж размахивал перед ним горлышком бутылки, а за спиной раздавались тяжелые шаги телохранителя Семеныча.

Драка была короткой, но бурной.

Через несколько минут невезучие напарники валялись на грязном асфальте, тяжело дыша и взирая снизу вверх на победителей. У прилизанного на лице расплывался здоровенный синяк. Правая его рука быстро распухала. Штырь пострадал сильнее — у него была располосована щека и, кажется, сломано ребро.

Семеныч разговаривал по телефону.

— Павел, ты бы подскочил сюда на минутку, — говорил он кому-то. — Не то чтобы особенно важное, но по твоей части. Двое гастролеров, понимаешь, безобразничали, пришлось их того… Да нет, зачем же так, просто временно обездвижить! Ладно, давай. Жду!