Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба

Корнелий: Как вы удачно выразились, Озрик. «Во время беспорядка». Теперь мы, по крайней мере, знаем, что все случившееся было не больше, чем беспорядком… Позвольте вас спросить, кто это, его сиятельство?

Озрик (осматриваясь, снисходительно): Господин Трувориус, правая рука молодого принца. Я хотел сказать, принца Фортинбраса, надеюсь, нашего будущего короля. (Заглядывая под стол). Куда же она подевалась? Я своими глазами видел ее на старике Клавдии, когда покойный принц проткнул его своей шпагой.

Вольтиманд: На старике Клавдии!.. Побойся Бога, Озрик. Еще час назад ты называл его «ваше королевское величество»!

Озрик (ползет по полу на коленях): С тех пор кое-что решительно изменилось, и, как вы, наверное, уже могли заметить, не в худшую сторону.

Корнелий: В какую бы сторону оно не изменилось, вы, я вижу, времени даром не теряете. (Присев на корточки, осматривается).

Первый и Второй Дворяне приседают и осматриваются.

Вольтиманд: Вот она. (Достает корону из-под скамьи).

Озрик: Позвольте мне ее отнести.

Вольтиманд: Нет, зачем же? Пусть отнесет тот, кто нашел.

Корнелий: Конечно. Мы нашли, значит, мы и отнесем.

Озрик: Но их сиятельство…

Корнелий: Останутся довольны, Озрик.

Озрик: Тогда я с вами.

Первый и Второй Дворяне: И мы.

Вольтиманд, Корнелий, Первый и Второй Дворяне и Озрик уходят.

Бернардо (Марцеллу): Видал? Полетели птицы к новой кормушке.

Марцелл: Пускай себе. Уж такова их птичья природа. (Горацио). Вы теперь, наверное, к себе, в Италию? Или еще побудете у нас?

Горацио (издали): В Италию?.. Пожалуй.

Марцелл: Или в Виттенберг?

Горацио: Возможно… Нет. Не знаю. Все равно. (Расстегивая верхние пуговицы камзола). Как тут сегодня жарко. Как будто натопили перед Рождеством…

Бернардо: Не сказал бы. Скорее, зябко.

Марцелл: Так пойдемте на свежий воздух.

Бернардо (поднимаясь): И то.

Горацио (не трогаясь с места): Пойдемте. (Помедлив, глухо). Нет, подождем еще немного.

Марцелл и Бернардобыстро переглядываются. Короткая пауза.

(Глухо). Мне кажется, что стоит отсюда уйти, как все случившееся станет явью, от которой уже никуда не спрячешься. А так, пожалуй, оно, еще походит на дурной сон, от которого, быть может, еще можно пробудиться.

Бернардо: К несчастью, Горацио, имя этому сну, – жизнь.

Горацио: Да, верно. Жизнь… Но все же, все же… (Глухо). Подождем немного.

Бернардо: Что ж. Можно и подождать. (Садится).

Пауза. Входит Офицер из свитыФортинбраса.

Офицер: Нет ли здесь кого-нибудь, кто носит имя Горацио?

Горацио: К несчастью есть. (Поднимаясь). К вашим услугам, сударь.

Офицер: Его высочество, принц Фортинбрас, просил вас оказать ему честь и посетить его ближе к вечеру, часу в шестом или около того, чтобы выслушать ваш рассказ о последних и ужасных событиях, свидетелем которых вы были.

Горацио: Не сейчас?

Офицер: Нет, ближе к вечеру.

Горацио: Так значит, не сейчас… Спасибо, я приду.

Офицер: Я так и передам. (Помедлив, негромко). Хочу, чтобы вы знали, господа. Все наше войско, до последнего солдата, скорбит вместе с вами. Потерять в один час опору и надежду государства, – это большое несчастье.

Горацио: Спасибо на добром слове, сударь. Хоть с нами дело обстоит гораздо хуже. Мы потеряли друга.

Офицер: Тем больше мужества вам понадобится, чтобы пережить эту потерю… Мои искренние соболезнования, господа. (Поклонившись, уходит).

Бернардо (после небольшой паузы, Горацио): Так вас зовут, чтобы узнать правду о нашем принце? Что же вы им расскажете?

Горацио: Всю правду. От начала до конца.

Бернардо (Марцеллу): Ты слышал? От начала до конца. (Горацио). Всю правду, вы сказали? Все, как было?

Горацио молчит. Короткая пауза.

А хотите пари? Стоит вам только открыть рот, как все вокруг примутся немедленно скалить зубы и показывать на вас пальцами, потому что как только вы заикнетесь о призраке старого Гамлета, все тут же решат, что вы сошли с ума, и попробуйте-ка тогда их переубедить.

Горацио молчит. Короткая пауза.

Да, возьмите хотя бы меня, Горацио. Если бы я своими собственными глазами не видел этот самый призрак, так неужели я бы поверил тому, кто захотел бы меня убедить в этом?.. Да, никогда в жизни!

Горацио молчит.

Принц был прав, что запретил нам болтать об этом.