Мета I

Я сложил матрас под одеялом в форме человеческого тела, после чего сплел поочередно липкие пальцы, теневую вуаль и ночное зрение. После чего убедился в отсутствии поблизости охраны и использовал на замке вольный поток. Печать заполняла любую прорезь и принимала требуемую форму, повинуясь телекинетическому приказу. Немного повозившись, я вскрыл замок. Мы уже не были арестантами, а практически являлись сами представителями закона — курсантами Корпуса. Но на ночь нас все еще запирали в камерах на всякий случай.

Дверца слегка проскрипела при открытии, но я грамотно рассчитал момент — единственный охранник этажа находился в противоположной стороне. Аккуратно прикрыв дверь, я запрыгнул на решетку и пополз наверх. Достигнув потолка, я переместился всепроникающие волоски на отвесную поверхность и проследовал дальше. Теневая вуаль не давала стопроцентной защиты от обнаружения как сервами, так и танами, но позволяла частично скрывать силуэт, ауру, а также глушить издаваемые звуки. Полной невидимостью я овладеть не успел, хотя не сказать, чтобы особо тренировался.

Словно полуночный паук, я прополз по краю потолка, держась подальше от тускло мерцающих приглушенных светильников. В самом центре четырехэтажного проема находился лифт, который в настоящее время не работал. Многое из старой техники пришло в негодность после Падения. Шахта лифта была окружена решетками и металлическими угловыми полосами. Я осторожно пополз вниз, останавливаясь и пережидая, когда дежурный пройдет мимо.

Вскоре я добрался до пола первого этажа. Дождавшись, пока одинокий патрульный отправиться в дальнюю часть зала, я совершил короткий забег и оказался возле зарешеченного выхода. Было бы несколько неудобно взламывать данный замок в освещенном месте, выгадывая промежутки спокойствия, однако тюрьма уже давно не использовалась по назначению. Сомневаюсь, что здесь сталкивались со случаями кражи или намеренного нападения на охрану. Проход дальше, ведущий мимо комнаты отдыха дежурных, был открыт. Из бокового помещения раздавался негромкий спор. Два мужских голоса размышляли, кто привлекательнее: Артемида или Брунгильда. Каждый приводил собственные аргументы, но, скорее всего, у охранников просто различались вкусы. Я решил не вступать в дискуссию и пополз дальше.

Остальные двери были открыты, поэтому я спокойно вылез на улицу. Охранники на вышках периодически освещали территорию прожекторами, но в основном следили за наружной стороной. К полигону частенько подходили стаи гончих или двухвостых рысей, иногда и шипокрылы нападали, но местные суперы обычно быстро разбирались с вторженцами.

Тюремный комплекс не использовался полностью, многие здания пустовали. В нынешние тяжелые времена на содержание заключенных не оставалось средств, поэтому в отношении преступников обычно принимались иные решения. В одном из строений, в котором, как я понял, арестантам раньше давалась возможность потрудиться и произвести полезные для общества товары, находилась теперь ставка сотрудников Института Метафизики. Первый этаж был закрыт глухими решетками, и я забрался по стене на второй, после чего проделал в окне пустого помещения аккуратное отверстие, предварительно убедившись в отсутствии сигнализации.

Миновав жилые комнаты персонала, я спустился по лестнице вниз. При обходе дома я примерно определил, откуда больше всего фонило эфиром. В конце помещения находился вход в хранилище, рядом с которым на удивление дежурило двое солдат-сервов. Похоже, и впрямь ценности охраняют.

Я сплел печать сонного покрова и направил вперед, задержав дыхание. Имелись у меня некоторые сомнения, однако местные сервы реагировали на усыпляющую печать точно также, как и на родине. Солдаты сначала замотали головами, не понимая, что происходит, но затем снотворное ударило с новой силой, и охранники медленно и тихо сползли по стеночкам.

Механический замок на входе в хранилище был сложнее, чем у камер, поэтому я попросту прорезал небольшое отверстие в железной двери и проник внутрь. Беглый осмотр с противоположной стороны дал мне понять, что я зря перестраховывался: никаких скрытых датчиков на открывание входной двери установлено не было. Шкаф с самыми ценными реагентами стоял в центре помещения, закрытый на простой с виду замок. Вот только мой глаз организаторы обмануть не смогли: я прекрасно видел слабое поле от встроенного в шкаф артефакта, который, вероятно, подаст тревогу, если что-то пересечет сигнальные линии. Отключить артефакт я не мог, поскольку не знал нужного эфирного спектра ключа. Лазить же в его поисках по жилым комнатам сотрудников института было лень. Я мог закоротить артефакт, но это бы вызвало слишком много подозрений у следователей. В Корсе ведь официально очень мало Видящих.