Метафизик 1 (СИ)

— Иногда жизнь предоставляет людям второй шанс, — доносится моих ушей ответ Конфуция. — И поспешные решения удается изменить, так, чтобы все остались довольны.

— Вот-вот. — Я киваю и сдерживаюсь, чтобы не закашлять: какой-то гороховый мудила все еще курит так, что дым царапает мне носоглотку. — Знаете, в одном из измерений я услышал замечательную мудрость: некоторые путешествия лучше отложить до более благоприятных времен.

Мне доставляет удовольствие наблюдать за тем, как Конфуций вынужден мне подыгрывать.

— Когда все довольны, — кивает Конфуций, — то во внезапных путешествиях действительно нет необходимости. Впрочем, что-то мы заговорились. Ваш ход... лорд Грэй.

Еще некоторое время я мешкаю. Конфуций может блефовать. Стоит ли мне идти у него на поводу? Однако в конце концов я понимаю: сейчас любое мое решение будет рискованным.

Наконец, я решаюсь, и вместо шаха конем делаю шах ладьей. Конфуций мгновенно уводит короля в сторону, и снова даю шах ладьей. И еще один. И еще.

На шестом по счету шахе, когда мы уже дважды повторили позицию, я протягиваю руку и говорю:

— Похоже, что это ничья?

Конфуций с улыбкой пожимает мою руку, и зал взрывается овациями. Я тороплюсь смести фигуры с доски — чтобы никакой умник ненароком не обнаружил, что вместо вечного шаха я мог бы поставить форсированный мат.

— Невероятно! — восхищается сбоку от меня какая-то дамочка.

Прочие зрители присоединяются к ней.

— Сногсшибательная партия!..

— Такой каскад жертв! Феноменально!..

— Уже десять лет никто не мог сделать ничью против лорда Минэтоко!..

— А дебют? Вы видели такой необычный дебют?..

— Кто поставил на ничью? Никто? Совсем? Упс, какая жалость...

Мы поднимаемся с кресел. Конфуций подходит по мне, клацая посохом по полу, и шепчет на ухо:

— Через десять минут в твоих покоях.

Я коротко киваю, и мы расходимся. Группа моих фанатов в лице Фан Лина, Лиары и Элейн куда-то смылась — наверное, ушли рисовать мне поздравительную открытку. Пара стариков стали наперебой предлагать мне сыграть с ними, но я вежливо отказываюсь и ухожу подальше от столпотворения. Немного дышу воздухом на балконе, собираясь с мыслями, посещаю местный философский кабинет, и лишь затем поднимаюсь к себе.

Когда я захожу в комнату и захлопываю за собой дверь, Конфуций уже сидит в кресле напротив стола, заставленного статуэтками и баночками с благовониями. Коротким жестом он указывает мне на кресло напротив, и я принимаю его приглашение.

— Если ты ждешь от меня извинений...

«Вообще было бы неплохо».

—...то их не будет. — Конфуций упирается локтями о столешницу и складывает пальцы рук в замок. — Но не буду ходить вокруг да около: тебе удалось меня удивить. Даже впечатлить. Поэтому я задам тебе единственный вопрос. — Конфуций выдерживает долгую паузу, а затем говорит: — Как хорошо у тебя с математикой?

Глава 7

Математика. Царица наук — кажется, именно такой эпитет использовался в моем мире, хотя я не вполне уверен. Судя по обрывкам моих воспоминаний из детства, математику скорее следовало бы назвать царицей бессонных ночей. Может, королевой насилия над неокрепшим детским мозгом. Или императрицей тонны бессмысленной информации, что никогда в жизни не пригодится... В обычной жизни, разумеется, а не в той, где математика запрещена, поскольку является базисом для метафизики, местной разновидности магии.

Конфуций ждет от меня ответа, но я не тороплюсь, ища неизбежный подвох. Все так стремительно меняется. Двадцать часов назад меня боготворили. Потом практически изгнали из клана. Теперь... Что теперь? Я как будто ступаю на неизвестную территорию, начинаю играть партию в шахматы вслепую. Еще и не зная правил.

— Позволю уточнить, — я решаю начать издалека, — если выяснится, что я что-то знаю из математики... Это хорошо или плохо?

Ответ Конфуция не заставляет себя ждать:

— Смотря что именно ты знаешь.

Ну спасибо. Сразу стало гораздо понятнее. Я делаю еще один пробный заход:

— Все это ведь как-то связано с этим вашим волшебным волшебством? Метафизикой, верно?

На мгновение Конфуций теряет самообладание и привскакивает с кресла с резвостью подростка, не обремененного математикой:

— Откуда ты знаешь про метафизику? Кто и что тебе успел о ней рассказать?

Он нервничает. Хороший знак. Наверное.

— Это не важно. — Я пытаюсь перехватить инициативу в разговоре, как до этого в партии. — Важно то, как именно вы собираетесь воспользоваться моими... потенциальными знаниями.

Конфуций присаживается обратно в кресло.

— Знаешь. А для оборванца без рода и племени ты необычайно нахален.

— Если вы вдруг забыли, этот оборванец только что мог поставить вам мат вместо вечного шаха.