Метафизика Петербурга. Историко-культурологические очерки

Подчеркнем, кстати, что «образцовые мазанки», вкупе с прочими плодами типового строительства петровских лет, следует воспринимать не просто как результат переноса голландских строительных идей и практик на русскую почву. Ведь тот образ обыденной жизни и деятельности, который у Петра и его сподвижников связывался по преимуществу с Нидерландами, в реальности нашел себе самое широкое распространение в городах Балтики, определив облик в особенности их припортовых кварталов. «Нижненемецко-голландская цивилизация», пришедшая в портах Северной Европы на смену ганзейской, была безусловной реальностью. Точно так же и тот голландский язык, на котором Петр I с удовольствием и легкостью предпочитал объясняться с интересными ему людьми – от голландских мастеровых до немецких герцогов, на самом деле был не более чем принятым в северноевропейских портах «лингва франка» – языком международного общения, сложившимся в первую очередь на базе голландского и нижнененемецкого языков.

Достаточно сравнить виды центральных частей голландских городов, с их высокими, узкими домами, фасады которых обычно завершались причудливыми щипцами – к примеру, неоднократно писавшейся художниками площади Дам в Амстердаме – с зарисовками припортовых улиц любого мало-мальски значительного балтийского порта, от Ревеля до Любека, как сразу станет понятно, откуда в действительности черпал Петр свое вдохновение. Вот почему мы вполне можем рассматривать и «голландские» типовые дома, определившие облик значительной части петровского Петербурга, как пример «голландско-нижненемецкого» – в смысле той «лингва франка» северных портов, о которой мы говорили выше – акцента в архитектурном тексте нашего города.

Аннинская эпоха была временем весьма оживленной и масштабной архитектурной и градостроительной деятельности. Здесь мы подходим к событию, мимо которого исследователь «немецкой» метафизики Петербурга пройти никак не может. Мы говорим, разумеется, о главном лютеранском храме невской столице – кирхе святых апостолов Петра и Павла, о знаменитой «Кирке на першпективе». Собственно, указ о даровании лютеранской общине святого Петра участка земли, примыкавшего к Большой перспективной дороге, между Большой и Малой Конюшенными улицами, был подписан еще в 1727 году императором Петром II, по ходатайству его воспитателя, знакомого нам Андрея Ивановича Остермана, бывшего одним из предводителей этой общины. Проект кирхи составил также знакомый нам Христофор Антонович Миних, ставший с 1728 года патроном общины св. Петра. Выстроенное по его проекту здание до наших времен не дошло. Однако оно было ориентировано по сторонам света так же, как возведенное позднее на том же месте по проекту А.П.Брюллова, существующее по сей день здание – фасадом на Невский, а алтарем, соответственно, к северу. Мы говорим о знакомой любому жителю невской столицы лютеранской церкви – знаменитой Петрикирхе, помещающейся в глубине участке дома 22/24 по Невскому проспекту.

Первоначальная кирха представляла собой в согласии с немецкими – теперь уже, впрочем, и петербургскими вкусами – двухэтажное кирпичное здание типа базилики с довольно высокой надвратной колокольней и шпилем. Деньги на новую кирху собирали «всем миром» – немецким, разумеется: пожертвования приходили из Пруссии, Гольштейна, великих ганзейских городов. Впрочем, известную сумму пожертвовал и молодой император. В июне 1730 года, в день 200-летия базовой для протестантизма «Аугсбургской конфессии», здание было освящено. Уже здание той, первоначальной кирхи св. Петра, было достаточно вместительным. Включая места на хорах, в нем могло находиться около полутора тысяч человек. Внутреннее убранство было весьма импозантным. Оно включало алтарную картину кисти Ганса Гольбейна-младшего, а также алтарь работы курляндского мастера. Торжественные богослужения привлекали в кирху св. Петра толпы народа, не только из числа лютеран. Ее охотно посещали и особы царской фамилии – от императрицы Анны Иоанновны до принцессы Елизаветы Петровны. Если центром протестантской жизни Российской империи – и, в частности, местом пребывания Генеральной консистории Евангелическо-лютеранской церкви – был Санкт-Петербург, то главным лютеранским храмом столицы был, без сомнения, храм св. Петра.