Метафизика Петербурга. Историко-культурологические очерки

Было еще одно обстоятельство, в силу которого переезд правительства в Москву весной 1918 года мог не расматриваться его инициаторами как окончательный шаг. Правоверные большевики не загадывали надолго, намереваясь лишь продержаться до начала мировой революции. Предполагалось, что ждать оставалось недолго: в течение ближайших одного-двух лет начнется лавинообразный процесс, который перекроит карту Европы, отменит старые границы и создаст общую «республику труда» со столицей где-нибудь в Берлине или Вене. Для подтверждения нашего предположения, достаточно обратиться к материалам VII съезда партии, прошедшего в Петрограде 6–8 марта 1918 года, то есть за несколько дней до отъезда правительства в Москву. В позднейших учебниках писалось, что это был первый съезд партии после взятия власти, что он решил жизненно важный для продолжения революции вопрос об утверждении Брестского мира и что в заключение съезда партия приняла новое название – коммунистической. Все это соответствовало фактам. Вместе с тем, в дискуссиях постоянно поднимался вопрос, сколько еще нужно продержаться до мировой революции. В своем выступлении на съезде В.И.Ленин посвятил этой проблеме значительное место. «Да, немецкая революция растет, но не так, как нам хотелось бы, не с такой быстротой, как российским интеллигентам приятно, не таким темпом, который наша история выработала в октябре», – признал Ленин и продолжал: «Немецкая революция имеет несчастье идти не так быстро. А кто с кем должен считаться: мы с ней или она с нами? Вы пожелали, чтобы она с вами считалась, а история вас проучила. Это урок, потому что абсолютна истина, что без немецкой революции мы погибли, – может быть, не в Питере, не в Москве, а во Владивостоке, в еще более отдаленных местах… Да, мы увидим международную мировую революцию, но пока это очень хорошая сказка».

Германская революция началась осенью 1918 года. Император отрекся от престола и бежал за границу. Страна была незамедлительно объявлена Советской республикой. Вскоре был образован Совет народных комиссаров, назначена дата созыва Учредительного собрания. Казалось бы, все шло по образцу большевистской революции. Однакоже силы реакции, войдя в соглашение с правыми социал-демократами, ввели войска в Берлин, разогнали революционные отряды и к концу января следующего, 1919 года вполне овладели ситуацией. Попытка спровоцировать пролетарскую революцию в Австрии, предпринятая в ноябре 1918 года, окончилась совсем плачевно. Не удалось организовать даже значительного кровопролития – так себе, обычные волнения…

Срыв мировой революции оказал исключительно сильное влияние на расстановку сил в руководстве коммунистической партией. «Ленинское крыло партии терпит удары, начиная с 23 года, т. е. с беспримерного крушения немецкой революции. Возрастающая сила этих ударов идет в ногу с дальнейшими поражениями международного и советского пролетариата в результате оппортунистического руководства», – верно заметил в своих воспоминаниях Л.Д.Троцкий. Оппортунизм «сталинского крыла» состоял прежде всего в курсе на построение социализма в одной стране. Мечта о всемирном господстве отнюдь не была оставлена: подготовка мировой революции входила в задачу III, Коммунистического Интернационала, учредительный съезд которого был проведен в марте 1919 года, в Москве. Однако теперь место мечты о полицентрической революции занял проект распространения модели, выработанной российскими большевиками, на другие страны мира. Последнее означало, что «дух Смольного» уступил место «духу Кремля».

На пути к новой войне

16 апреля 1922 года, неожиданно для мировой общественности, был заключен совершенно сенсационный Рапалльский договор между Германией и РСФСР. Согласно его условиям, обе страны восстановили дипломатические отношения между собой, отказались от взаимных претензий и признали весьма своевременным широкое развитие торгово-экономических связей. Таким образом, был заключен «союз проигравших», который пытались предотвратить державы-победительницы. Всего через несколько месяцев, представители рейхсвера и Красной Армии смогли наконец подписать временное соглашение о сотрудничестве. Оно нашло себе продолжение в целом ряде последующих договоренностей. В соответствии с ними, немецкая армия получила в России несколько баз, на которых ее специалисты смогли втайне от мировой общественности проводить испытания новой техники и обучение офицеров. В первую очередь, речь шла о бронетанковых войсках и авиации – то есть о тех родах войск, которым суждено было решить исход второй мировой войны. Советские военные скоро получили доступ к новейшим военно-техническим разработкам, а также воззрениям на тактику и стратегию ведения будущей войны, выработанным ведущими германскими специалистами. Непрерывно поддерживаемые и развиваемые до 1933 года, эти отношения создали обширный задел как для воссоздания германской военной мощи, так и для перевооружения Красной Армии.