Метафизика Петербурга. Историко-культурологические очерки

Далее, нужно напомнить, что «Севастопольская война» была проиграна в большой степени оттого, что пути сообщения с Крымом находились в ужасном состоянии. Боеприпасы и провиант подвозились из центра на лошадях, со средней скоростью 10–15 верст в день, что по условиям того времени было неудовлетворительным. Территория европейских стран была к тому времени насквозь пронизана железными дорогами. Во Франции общая их длина возросла в пятидесятых годах XIX века с 2 до 6 тысяч километров. Между тем, Крым был расположен отнюдь не на Дальнем Востоке – по сути, он был не так уж удален от центральных губерний России. Следовательно, кровь в организме российского колосса циркулировала крайне медленно, омывая в лучшем случае Петербург и Москву и почти не доходя до периферии. Взяв этот факт на заметку, ведущие колониальные державы того времени могли продолжить свои военные предприятия на других слабо освоенных окраинах Российской империи. Надо ли говорить, насколько опасным было такое положение для дальнейшей судьбы «дела Петрова».

Наконец, любимым детищем Петра, как, впрочем, и его наследников был военно-морской флот. Продемонстрировав всему миру, что на Балтике с ним можно вообще не считаться, и стерев его по условиям Парижского трактата с карты Черного моря, союзники устранили Россию на время как с северных, так и с южных морей. Таким образом, они убедительно доказали, что вернуть «петербургскую империю» к допетровскому положению континентальной державы, удаленной от европейских дел, можно сравнительно быстро и легко. Более убедительного отрицания самого духа «петербургского периода» невозможно представить себе! В довершение унижения, которому Россию подвергли войска Франции и прочих союзных держав (Англии, Турции и примкнувшей к ним позже Сардинии при молчаливом одобрении всего остального мира, не исключая Пруссии с Австрией), церемонию подписания мирного трактата решено было провести в Париже. Путем этого символического акта, Франция получала удовлетворение за то, что сорока годами раньше войска антинаполеоновской коалиции вступили в Париж во главе с русским царем Александром I. Организаторы церемонии полагали, по всей видимости, что история вернулась на круги своя, способствуя не только прекращению «возвышения России», но и восстановлению «величия Франции».

Оценив глубину поражения, новый царь с деятелями своего ближайшего окружения воспринял его как исторический импульс для проведения всеобъемлющих преобразований. В 1861 году Александр II подписал манифест об освобождении крестьян из крепостной зависимости. За этим основополагающим актом последовал целый спектр преобразований, охватывавших практически все сферы государственной и общественной жизни – земская, городская, педагогическая, судебная, военная, финансовая реформы и много других. На международной арене русская дипломатия начала, наконец, действовать исключительно в интересах собственного государства, сообразуясь с его возможностями и интересами и не тщась водворять в Европе «генеральную тишину», заваливая трупами русских солдат подступы к захолустным прусским или богемским городам, как то не раз происходило при прежних режимах. Успех первого, реформаторского периода царствования Александра II в решающей степени был обусловлен тем, что у кормила власти стояли люди особого психологического типа, впоследствии получившего в отечественной традиции название «шестидесятников». Не опасаясь решительных перестроек, но и не обинуясь годами просчитывать их последствия, если таковые представлялись неясными, широко черпая из европейского опыта, но не копируя его рабски, они смогли привлечь к участию в преобразованиях большую часть образованных россиян и тем обеспечили успех «великих реформ». Мы говорим об этих общеизвестных вещах затем только, чтобы подчеркнуть, что тем алхимическим тигелем, в котором появился психологический тип «шестидесятников», определивший едва ли не самую славную эпоху «петербургского периода», стала неудачная война с англо-французскими интервентами. «Люди, которых позже назвали „шестидесятниками“, навсегда усвоили уроки Крымской войны, и новый император в полной мере входит в ряды этих „шестидесятников“», – лаконично заметила В.Г.Чернуха.