Метафизика профессора Цикенбаума

Мир бесконечен – Цикенбаум это знает,
Все девы лонами вошли в мгновенья лет,
Вот и сейчас одна безумная Даная
С ним зажигает лоном нежный свет…

У Оки прохладной звездной ночью

Профессор голову меж ног ее сложил,
Как удивительно и вдохновенно точно
Являлись образы из книг или могил…

Страсть, прилетевшая из тьмы, невероятно

Его и деву сблизила Окой,
И так они блаженно и отрадно
Пронзили криком весь ночной покой…

Амулетов с удочкой пропащей

На поплавок дрожащий поглядел,
Луною освещенный будто ящер,
Он ощущал сближенье тайных тел…

Везде сбивались в тесный круг микробы,

За ними люди, тени, города,
Себя лишая ярости и злобы,
Соединялись в размноженье навсегда…

Но почему-то Амулетов был один,

Он сладких дев отчаянно боялся,
Их страстных лон таинственный трамплин
Ему рывком в исчезновение казался…

А Цикенбаум счастлив был, как и печален,

Он чуял, – жизнь несется дивным сном,
Изничтожая нас безмолвьем вечных таен,
Впуская в лоно как в волшебный дом…

Цикенбаум вдруг почуял добродетель

Цикенбаум вдруг почуял добродетель,
Для порока нужны двое, не один,
Видно, Бог тому свидетель,
На Оке страдает его сын…

И куда девались девы, было много,

Но как-то быстро не осталось ни одной,
И куда ведет туманная дорога,
Снова в лоно девы, Боже мой…

Вот она несчастная девица

Показалась вмиг из-за куста,
Так и тянет ее с ним соединиться,
Вот и сливаются безумные уста…

Достаточно лишь оказаться в ней,

Чтоб убедиться, что мгновенья будет мало,
И не хватит человеку его дней,
Чтоб обрести в другом прекрасное начало…

Профессор в лонах заблуждался много раз

И всякий раз терялся в миг провала, —
Его съедал обворожительный экстаз,
Но Цикенбауму и жизни не хватало…

С момента встречи драгоценных глаз

До ощущения небесного полета,
Куда перемещала нас не раз
Пусть и земная, но волшебная охота…

Раскрыт узор движеньем страстных ласк,

Вот, глубина нефритового грота,
Вот извлеченный Вечностью оргазм, —
Перемещает в мир иной уже кого-то…

Цикенбаум думал даже в обладанье,

Мысль как червяк вползла в его инстинкт,
Он в лоне ощущал все мирозданье,
И в мирозданье был облеплен тьмою книг…

Душа в обложке, чувства на страницах

И ощущенья в каждой точке между букв,
Запятые жаждут в точки воплотиться,
Чтоб собою обозначить жизни круг…

– Скажи же, Бог, зачем меня ты создал?! —

Цикенбаум вдруг в мученьях прошептал…
– Чтобы явить глазам людей твой странный образ,
И через образ высветить астрал…

Просьба Цикенбаума