Метафизика профессора Цикенбаума

Сияющая тьма безумных дев
Цикенбаума объяла у Оки,
Профессор плакал, в чувствах озверев,
Огонь их страсти шевелил мозги…

И девы змеями роились на волнах,

Одна, другая, третья, – шепот, взмах,
И в каждой очень сладко глубоко
Творилась жизнь необъяснимо и легко…

С одною поднимаясь быстро в свет,

С другою удаляясь в Царство Тьмы,
Цикенбаум божествам бросал привет,
Пораженный нежным отблеском Любви…

Лона дев раскрыли бездну тем,

В сладостном порыве вожделенья
Цикенбаум то кричал, а то был нем,
Изнемогая в чаще ощущений…

Так в гармонию слились сердца людей

И сотни тысяч мигов превратились
В соцветие улыбчивых детей,
Окружающее всех живых на милость…

Сны, побуждающие нас менять реальность

Ужасным образом владея
Прекрасной девой в своих снах,
Шульц пробудившись, нес идею —
Найти ее в любых краях…

Он сел на поезд, ехал долго

И за Уралом в тьме сойдя,
Едва не съеден был злым волком,
Но дева рыжая шутя,…

В него воткнула свои вилы,

Девчонка, дочка лесника
С лица была не очень милой,
Зато отчаянно смела…

В траву вмиг Шульца завалила

И кувыркалась с ним три дня,
Любя с такой безумной силой,
Что вскоре как его жена…

В Москву его не отпустила,

Зато с ним лес рубить пошла…
А в Шульце страсть уже остыла,
Но ждет ребеночка краса…

И то ли с жару, то ли с пылу

Его изнежила в лесах
И так серьезно полюбила,
Что Шульц безмолвствует в слезах…

И верен ей аж до могилы, —

Вот, что любови творят в снах
И вот как в жизни тянут жилы…

Леченье Сидорова водкой и исцеленье сладкой девой

Себя водкой Сидоров лечил,
А вечер у реки был ярко звездный,
Красавица шептала: Не молчи!
И плакала, и умоляла слезно…

Слиться с ней в таинственной ночи,

Но Сидоров шептал, что слишком поздно
Искать от счастья сокровенные ключи,
Да и холодно, если взглянуть серьезно,
То не советуют в сырой траве врачи…

Но красавиц рыдала и рыдала,

А Сидоров все водку пил и пил,
Как вдруг он слился с нежным идеалом,
Творя всю ночь любовь и не жалея сил…

А утром их вдвоем свезли в больницу,

Замёрзли так, что вместе вмиг срослись,
Краснея, Сидоров шептал: Я эту птицу
Полюбил на всю оставшуюся жизнь!…

Рисунок кровью Шульца