Метафизика профессора Цикенбаума

Тихой ночью прикоснулся к деве Шульц,
Она одна лежала в темном в темном парке,
Он взял ее за руку и пощупал пульс,
Бой сердца отзывался очень ярко…

Тогда губами Шульц коснулся губ

И платье приподнял, но грянул выстрел,
И прошептала дева: Усни холодный труп!
Ты из-за похоти схоронен будешь быстро…

И взяв лопату, стала рыть могилу,

А Шульц очнувшись, скрылся вмиг тайком,
Горела рана на груди с безумной силой,
Но по здоровью Шульц был крепким мужиком…

И ночи не прошло, в больнице он, в палате

Лежит уже без пули, помыт, зашит, побрит,
Вдруг входит медсестра с улыбкой в белом платье
И в постель к нему летит, теряя стыд…

И Шульц остолбенев, враз в деву проникает,

От радости бежит весомая слеза,
И глаза закрыв, она на нем икает,
Вот так и происходят в жизни чудеса…

И лишь потом, когда она уже в оргазме

Достав свой пистолет, нажала на курок,
Шульц ей прошептал: Ну. Ты, блин, и язва!
Ведь я же не мишень, а просто твой порок!

А может быть, пророк?! – Шульц даже встал подумать

И деву приобняв, мотая головой,
Он создал на стене божественной рисунок,
Ибо кровь его была еще живой…

Сердечко со стрелой обозначало пулю,

Нарисовав его, затих навеки Шульц,
И рыдала дева, клича себя дурой,
И на руке его не ощущая пульс…

2-я фуга Цикенбаума

В прелестном круге тонких наслаждений
Волшебных лон нежнейших дев,
Цикенбаум весь проглоченный в мгновенье,
Кричит в Оке, от счастья озверев…

Струится вдаль ликующее племя,

Профессор сам ни жив, ни мертв,
Зато его рождающее семя
Из тьмы зовет другой чудесный род…

За девой дева раскрываются в объятьях,

Сладким дурманом откликаются уста,
И будто флаги на кустах трепещут платья,
Белизною чистой слепит красота…

Вот они, – блаженные невесты,

С профессором слились все до одной,
Объяв его своим безумным местом
И вмиг возвысив сказочной волной…

Лишь сверху раздавался чей-то шепот, —

Профессор Цикенбаум, ты – злодей,
Ибо весь духовный и научный опыт
Потратил на создание людей…

Метафизика интимной близости Сидорова