Читаем Метафизика взгляда. Этюды о скользящем и проникающем полностью

Вот где сказывается некоторое легкое превосходство буддизма над христианством: первый описывает жизнь как магический круг, из которого нет выхода, потому что мы сами в глубине души не хотим из него выходить, – но превосходство это все-таки именно эстетического порядка, не больше и не меньше, поэтому мы и назвали его легким, в том смысле, что оно просто более правдоподобно, но совсем не обязательно абсолютно истинно, напротив, также и в его сердцевине имеется слабость, как бы критическая точка, и эта точка – реальная возможность возникновения мира из Первовзрыва, то есть из Ничто, но тогда и вечный круговорот рождений и смертей невозможен.

И как перспектива вечности материи требует своего адекватного воплощения в мире духовном и осуществилась она в буддизме, так точно ее антиномическое представление об абсолютном начале и абсолютном конце тоже требует своего оптимального мифически-религиозного самовыражения, которое нашло себя в христианстве, – и все таким образом встало на свои места.

Поэтому когда приходит на нашу грешную землю сын Света, то есть человек, в котором нет ничего, что не было бы чистым Светом, которого мысли, чувства и поступки настолько пронизаны любовью к Богу и человеку – правда, следует сразу сказать, только к тому человеку, который сам целиком и полностью обращен к Богу – что людям, живущим привычной жизнью, неловко и странно в его присутствии, но они точно знают, что пришел сын Света и что подобные посещения случаются, возможно, раз в тысячелетие, они знают это и по интенсивнейшему излучению сына Света, которое ни с каким другим не спутаешь, и по способности его творить чудеса – он не однажды исцелял людей от неизлечимых болезней, он воскрешал людей умерших, он угадывал все мысли окружающих людей, он видел безошибочно их будущее, он влиял на волю людей и понуждал их совершать определенные, желаемые им, поступки, наконец, когда пришел его час, он добровольно покинул собственное тело, и являлся не однажды любимым ученикам своим не только в духе, но и специально для них создавая свою плоть из атомов, – итак, когда приходит на землю человек, подобный Парамахансе Йогананде – ибо речь была, конечно, о нем – и говорит людям, как нужно думать, чувствовать и жить, чтобы не только приблизиться к Богу, но и навсегда соединиться с ним, а люди по тем или иным причинам не следуют за ним, хотя и точно знают, кто к ним пришел, – да, вот тогда и происходит, присно и вовеки веков, то самое вечное и неизменное отделение зерен от плевел, о котором говорил и Иисус Христос, – потому что когда Истина явлена воочию, целиком и полностью, без каких-либо ограничений, поправок или сомнений, а человек Истине не следует, то он сразу оказывается не где-то неподалеку от Истины или в какой-то независимой от Истины экзистенциальной сфере, а в лагере врагов Истины, так что ему только кажется, будто он пребывает в прохладном и приятном Полумраке, тогда как на самом деле он уже вступил во Мрак.

И тут все дело в том, что природа Света бескомпромиссна, так что тот, кто отрекся от Света, никогда уже чистый Свет не достигнет, а вот Мрак предполагает бесконечное число компромиссов и заигрываний со Светом, то есть неограниченную палитру онтологического Полумрака.

В этом Полумраке как своего рода отдаленном от адского центра Мрака Чистилище мы и пребываем, что подтвердил один из учеников Парамахансы Йогананды, Свами Криянанда, а в миру Дж. Дональд Уолтерс, произнеся следующее: «В борьбе с теми, кто хотел бы служить свету, самую большую надежду Сатана возлагает на такую мысль, которую он пытается внушить людям: «Всё зависит только от вас самих. Зачем смотреть на Бога? Зачем уповать на какую-то великую силу, превосходящую ваши собственные силы? Зачем смотреть на других в поисках вдохновения? Ведь все – точно такие же люди, как и вы. Только в самих себе можно найти силы сделать то небольшое благо, которое вам дано сделать».

С этим чувством, нельзя не признаться, мы и живем.

Однако внутри себя – продолжает тот же Уолтерс – мы слышим глас Божий, который говорит: «Бедный маленький человек! Кто ты, что думаешь, будто можешь сдвинуть камень, лист, песчинку без Меня? Мне, а не тебе, принадлежат и власть и сила! Чем больше вы открываете сердце и ум как каналы для Моего света, тем больше истинной силы вы получаете. Помогая другим, на самом деле вы передаёте им Мою помощь. Утешая их, вы передаёте им Моё утешение. А, когда вы даёте им любовь, знайте, что именно Моя любовь наполняет ваши сердца и касается их. Сохраняйте же сознательный настрой на Меня, чтобы нести то великое благо, которое Я Сам поручаю вам нести».

С этим чувством мы хотели бы жить.

Когда умершие плачут. – Неужели и в самом деле между Светом и Тьмой, между божественным и сатанинским существует тайный параллелизм? намеков на него в земной жизни слишком много, чтобы так вот просто закрыть глаза на этот странный парадокс: вот и Гамлет говорит, что «в небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио», – а ему-то уж можно верить.

Перейти на страницу:

Все книги серии Тела мысли

Оптимистическая трагедия одиночества
Оптимистическая трагедия одиночества

Одиночество относится к числу проблем всегда актуальных, привлекающих не только внимание ученых и мыслителей, но и самый широкий круг людей. В монографии совершена попытка с помощью философского анализа переосмыслить проблему одиночества в терминах эстетики и онтологии. Философия одиночества – это по сути своей классическая философия свободного и ответственного индивида, стремящегося знать себя и не перекладывать вину за происходящее с ним на других людей, общество и бога. Философия одиночества призвана раскрыть драматическую сущность человеческого бытия, демонстрируя разные формы «индивидуальной» драматургии: способы осознания и разрешения противоречия между внешним и внутренним, «своим» и «другим». Представленную в настоящем исследовании концепцию одиночества можно определить как философско-антропологическую.Книга адресована не только специалистам в области философии, психологии и культурологии, но и всем мыслящим читателям, интересующимся «загадками» внутреннего мира и субъективности человека.В оформлении книги использованы рисунки Арины Снурницыной.

Ольга Юрьевна Порошенко

Культурология / Философия / Психология / Образование и наука
Последнее целование. Человек как традиция
Последнее целование. Человек как традиция

Захваченные Великой Технологической Революцией люди создают мир, несоразмерный собственной природе. Наступает эпоха трансмодерна. Смерть человека не состоялась, но он стал традицией. В философии это выражается в смене Абсолюта мышления: вместо Бытия – Ничто. В культуре – виртуализм, конструктивизм, отказ от природы и антропоморфного измерения реальности.Рассматриваются исторические этапы возникновения «Иного», когнитивная эрозия духовных ценностей и жизненного мира человека. Нерегулируемое развитие высоких (постчеловеческих) технологий ведет к экспансии информационно-коммуникативной среды, вытеснению гуманизма трансгуманизмом. Анализируются истоки и последствия «расчеловечивания человека»: ликвидация полов, клонирование, бессмертие.Против «деградации в новое», деконструкции, зомбизации и электронной эвтаназии Homo vitae sapience, в защиту его достоинства автор выступает с позиций консерватизма, традиционализма и Controlled development (управляемого развития).

Владимир Александрович Кутырев

Обществознание, социология
Метаморфозы. Новая история философии
Метаморфозы. Новая история философии

Это книга не о философах прошлого; это книга для философов будущего! Для её главных протагонистов – Джорджа Беркли (Глава 1), Мари Жана Антуана Николя де Карита маркиза Кондорсе и Томаса Роберта Мальтуса (Глава 2), Владимира Кутырёва (Глава з). «Для них», поскольку всё новое -это хорошо забытое старое, и мы можем и должны их «опрашивать» о том, что волнует нас сегодня.В координатах истории мысли, в рамках которой теперь следует рассматривать философию Владимира Александровича Кутырёва (1943-2022), нашего современника, которого не стало совсем недавно, он сам себя позиционировал себя как гётеанец, марксист и хайдеггерианец; в русской традиции – как последователь Константина Леонтьева и Алексея Лосева. Программа его мышления ориентировалась на археоавангард и антропоконсерватизм, «философию (для) людей», «философию с человеческим лицом». Он был настоящим философом и вообще человеком смелым, незаурядным и во всех смыслах выдающимся!Новая история философии не рассматривает «актуальное» и «забытое» по отдельности, но интересуется теми случаями, в которых они не просто пересекаются, но прямо совпадают – тем, что «актуально», поскольку оказалось «забыто», или «забыто», потому что «актуально». Это связано, в том числе, и с тем ощущением, которое есть сегодня у всех, кто хоть как-то связан с философией, – что философию еле-еле терпят. Но, как говорил Овидий, первый из авторов «Метаморфоз», «там, где нет опасности, наслаждение менее приятно».В этой книге история используется в первую очередь для освещения резонансных философских вопросов и конфликтов, связанных невидимыми нитями с настоящим в гораздо большей степени, чем мы склонны себе представлять сегодня.

Алексей Анатольевич Тарасов

Публицистика

Похожие книги