Границы между шестью названными разновидностями политического дискурса не вполне отчетливы, нередко приходится наблюдать их взаимное пересечение. В монографии Е.И. Шейгал [2000] сфера пересечения собственно политического дискурса с политическим массмедийным дискурсом представлена как своего рода зона между двумя полюсами, элементы которой в большей или меньшей степени обладают признаками и политического, и масс-медийного дискурса.
Существует значительная группа публикаций, в которых политическая метафора изучается исключительно на материале институционального дискурса. Примером такого подхода может служить диссертация Р.Д. Керимова, где «материалом для исследования послужили тексты официальных речей политических деятелей ФРГ (депутатов бундестага, федеральных и земельных министров, федерального канцлера и федерального президента)» [Керимов 2005]. Институциональный политический дискурс рассматривается и в диссертации Е.Н. Беловой [1995], посвященной анализу слушаний в Конгрессе США. А.К. Михальская рассматривает лингвистические характеристики интервью, в которых участвовали крупнейшие российские политики [Михальская 1999]. В публикации Р. Мюллера материалом для анализа метафор послужили выступления федеральных советников Швейцарии [Muller 2005].
Масс-медийный политический дискурс создается преимущественно профессиональными журналистами, но в нем так или иначе могут отражаться коммуникативные практики политиков и даже рядовых граждан. Именно этот дискурс послужил материалом в абсолютном большинстве отечественных исследований политической метафоры, в том числе в диссертациях Т.С. Вершининой [2002], А.А. Касловой [2003], Н.А. Красильниковой [2005], Т.А. Прокофьевой [2006], А.Б. Ряпосовой [2002], Н.А. Санцевич [2004], О.А. Солоповой [2006], А.М. Стрельникова [2005], Ю.Б. Феденевой [1998], А.А. Федосеева [2004], Н.М. Чудаковой [2005], О.А. Шаовой [2005] и др.
Крайне немногочисленную группу составляют исследования, выполненные исключительно на материале текстов, авторы которых не относятся к числу профессиональных политиков или журналистов. Примером может служить публикация Д.Б. Гудкова, посвященная настенным надписям политического характера [1999]. В диссертации Н.И. Тюкаевой отмечается метафоричность современных русских граффити [2005].
В современной политической лингвистике существуют также исследования, ориентированные на тексты, которые находятся на рубеже между политическим и художественным дискурсами. К числу подобных гибридных текстов относятся разного рода «политические детективы», «политические биографии» и даже «политическая поэзия». В частности, изучению метафор в автобиографической прозе современных российских политических лидеров посвящены публикации А.В. Суриной [2004, 2005]. К периферии можно отнести исследования по метафорическому представлению общественной действительности, проведенные на примере текстов художественной литературы, или с использованием таковых наряду с «прототипически политическими» источниками [Добренко 1993; Bilgin 2004; Harvey 1999; Van Teeffelen 1994 и др.]
В поисках закономерностей осмысления политической действительности исследователи находят неожиданные решения. К примеру, Б. Келле [Kelle 2003] предпринял попытку реконструкции метафорической картины политического мира на основе книги пророка Осии. По мнению автора, выявленные метафоры в целом позволяют судить о традициях метафорического убеждения на Ближнем Востоке в VIII веке до н. э. Например, метафоры, связанные с отношениями между влюбленными, используются для описания политических союзников, а блуд, супружеская неверность – устойчивые образы для репрезентации осуждаемых политических действий. Более того, речь пророка Осии связана с реальным социополитическим контекстом Эфремского кризиса (734–731 гг. до н. э.), ситуацией, в которой правящий дом Самарии объединился с другими союзниками для проведения новой политики. Осия использует разнообразные метафоры семейных отношений (жена, мать, свадьба, Ваали, измена и др.), отражающие характерные для еврейского общества традиции, как средство комментария политических изменений в Самарии, способ предсказания грядущего кризиса. Понятно, что из-за недостатка источников исследование метафорического представления политической реальности в далекие эпохи затруднено. В такой ситуации некоторые книги из Библии, уже заслужившие в науке статус относительно достоверных исторических источников, становятся материалом для анализа политических метафор.
Показательно, что в нашей картотеке не зафиксированы исследования, посвященные использованию метафор в аппаратной коммуникации.