Метафорическая художественная картина мира А. и Б. Стругацких (на материале романа «Трудно быть богом»)

Что касается дона Рэбы, то сложно сказать, есть ли у него вообще какие-либо представления о Боге. Вокруг этого персонажа собирается все серое, грязное, животное, то, что по своим признакам противостоит Богу. В его представлении Румата — это не Бог, а совсем даже наоборот: я даже не пытаюсь заглянуть в ПРОПАСТЬ, которая вас ИЗВЕРГЛА, представление о пропасти устойчиво связано с преисподней и ее хозяином. В представлении дона Рэбы Румата наделен сверхчеловеческими способностями, даже золото у него слишком чистое, чтобы быть изготовленным руками человека. Стоит заметить, что в Арканаре все перевернуто с ног на голову, монахи Святого ордена устраивают резню, а Рэба оказывается в финале епископом. А Румата, исповедующий другие, непонятные для Рэбы, принципы, становится для него врагом рода человеческого.

Таким образом, для арканарцев земляне — это боги. Они наделены способностями, превосходящими человеческие, в том числе обладают силой, они исповедуют другие принципы, другую мораль, которую не принимает в своей массе мир Арканара. Разные взгляды у арканарцев на вмешательство богов в земную жизнь.

Рассмотрим теперь дискурс землян, в котором актуализируются, с одной стороны, представления о боге, с другой — рефлексия героев, точнее главного героя, на избранную роль, а бог осознается именно как роль, что мы покажем в дальнейшем.

Герой, «примеряя» роль бога, постоянно рефлексирует, оценивает себя с позиций этой роли. Авторы используют представления о боге в наивной картине мира для того, чтобы создать образ Бога и транспонировать какие-то его характеристики на человека, то есть категория бога в тексте игровая.

Во-первых, здесь выделяются контексты, выражающие неестественность роли и происходящего вообще, с помощью такой метафоры, как театр, которая разворачиваясь и детализируясь, организует художественный образ «игры в бога». Ему вдруг приходило в голову, что разыгрывается ПРИЧУДЛИВОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ с ним, Руматой, В ГЛАВНОЙ РОЛИ. Что вот-вот после особенно удачной его РЕПЛИКИ грянут АПЛОДИСМЕНТЫ, и ценители из Института экспериментальной истории восхищенно закричат из ЛОЖ: «Адекватно, Антон! Адекватно! Молодец, Тошка». Он даже огляделся, но не было ПЕРЕПОЛНЕННОГО ЗАЛА, были только почерневшие, замшелые стены из голых бревен, заляпанные наслоениями копоти… Хорошенькие СЦЕНЫ наблюдали сегодня на Земле. Метафора театр осложняется следующими смыслами, которые соотносятся с метафорой музей: Я уже давно не сотрудник Института (экспериментальной истории), а ЭКСПОНАТ МУЗЕЯ этого Института, и есть в музее зал, куда меня следует поместить. Вот что самое страшное — ВОЙТИ В РОЛЬ; актуальный смысл «опасность стать „серым“». Метафора музей также в следующем: Любопытнейший ЭКСПОНАТ в его КОЛЛЕКЦИИ СРЕДНЕВЕКОВЫХ МОНСТРОВ. В следующем контексте реализуется метафора игра: КАРТЫ раскрывались. Решалось, кому быть хозяином в этой ИГРЕ. В следующем контексте содержится общая оценка выбранной роли: Трудно быть БОГОМ, подумал Румата. Еще один контекст, в котором оценивается выбранная роль: Он не БОГ, сберегающий ладонями СВЕТЛЯЧКОВ РАЗУМА, а брат, помогающий брату, сын, спасающий отца. Здесь можно выявить еще одну метафорическую оппозицию. Дело в том, что, как можно видеть, интеллигенция, книгочеи связываются со светом и огнем, в связи с этим другой контекст: постоянно, то тут, то там ВСПЫХИВАЛИ и РАЗГОРАЛИСЬ в их толще (среди жителей Арканара) ОГОНЬКИ НЕИМОВЕРНО ДАЛЕКОГО И НЕИЗБЕЖНОГО БУДУЩЕГО. ВСПЫХИВАЛИ несмотря ни на что. Вспомним контексты типа глаза без ТЕНИ МЫСЛИ И ТЕПЛОТЫ, ХОЛОДНОЕ личико и проч. Таким образом, серые люди, серые мысли, серый террор связаны с представлениями о темноте и холоде, книгочеи же соотносятся со светом и теплом, ср. устойчивое выражение ученье — свет, а неученье — тьма.