Метагалактика 1993 № 2

Яран налег плечом на высокую дверь и с натугой стал толкать, но ему удалось лишь чуть-чуть приоткрыть. Дверь была тяжелая и непомерной толщины, с голову, как стена. Когда дверь раскрылась, брызнули в лицо деревянные крошки, что-то железное гулко ударилось, падая, и отчетливо запахло пылью и чердаком. Михаил первым вошел в темное помещение и едва сдержался, чтобы не чихнуть. Он сделал осторожный шаг, и нога зацепила что-то большое, лязгающее, похожее на механизм старинных часов. Он выкатил его в полосу света. Это был огромный ржавый замок.

Сразу чувствовалось, что здесь давно никого не было. Вокруг толстым слоем лежала серебристая пыль: ватными комьями на полу, солидная и спокойная на полуразрушенных перекрытиях, даже на стенах и на потолке. Очень здесь было тихо, пыльно и таинственно.

— А Библиотека-то не изменилась, — почему-то шепотом сказал Лещь. — Только грязи много. — Он осторожно прикрыл дверь, и сразу стало темно.

Они стояли в центре высокой комнаты, без мебели, пустой. Тишина копившаяся здесь веками, вдруг взорвалась, стала метаться по комнате и рваться наружу так, что звенело в ушах. И было непонятно, как это можно было бросить такой дом на произвол судьбы, забить все щели наглухо, заколотить все окна и исчезнуть. Здесь можно было сделать прекрасный вестибюль гостиницы, специально для любителей старины, поставить здесь бар, а другие комнаты разукрасить цветной жидкополимерной смолой, как в Петергофе, и было бы просто замечательно. Но здесь не было ничего, здесь было ужасно тихо, сквозь микроскопические дыры светились тонкие тусклые лучи, а впереди, в туманном прямоугольнике без двери маячила лестница. Где-то в глубине дома громко и размеренно капала вода.

Лещь уверенно повел их по лестнице наверх. Они выбрались на второй этаж. Здесь интерьер был побогаче. В длинном коридоре с окнами в концах на полу была раскатана красная ковровая дорожка с выеденными дырами и складками. В комнатах без дверей стояли стеллажи с разноцветными книгами и мягко плавал жирный слоистый туман.

Они вошли в главное хранилище и замерли. Такое количество книг Михаил никогда в жизни не видел. Книги ровными рядами стояли на полках параллельных шкафов, книги горами лежали в промежутках между ними, словно их собиралась жечь инквизиция, книги пухлыми стопками лежали на самих шкафах, подпирая неровный потолок. Даже на потолке были дверки, как в зернохранилище, и в раскрытых тайниках светились застарелой мудростью тисненые корешки. Здесь было море книг, и требовалось несколько десятков жизней, чтобы все это прочитать.

Яран пришел в необычайное оживление. Он был как ребенок, попавший в лавку с игрушками. Он бросил карабин на колченогий стол у входа и стал перебирать книги одну за другой. Он хватал ее, быстро перелистывал, мелькали древние и мудрые завитушки букв, бросал, брал другую, потом повернулся вокруг своей оси, взглядом жадно обхватив всю комнату, и могуче пророкотал:

— Столько книг, Миша! Это же… это же просто потрясающе! Честное слово, все бы забрал.

«Книги, книги! — подумал Михаил. — Сколько же вас всех придумано и понаписано. Если бы знать ваш язык! Можно было бы понимать вас, выделить среди вас мудрых, опытных в делах жизни, и легкомысленных языкастых пустышек, можно было бы разговаривать с вами, беседовать о жизни, помешивая сахар в чае. Я бы тогда сразу разобрался, что к чему, а ведь мучительно хочется понять ваших создателей. Какие они странные люди! Ведь в книгах должен содержаться опыт, мысли, чувства, а большинство среди вас так удивительно похожи на этих людей. Среди вас есть бородатые странники, в рубище и с посохом, вещающие о высшем и недоступном, как дядюшка Терн, среди вас есть разнохарактерные, разновозрастные и противоречивые, как малыш Октар. Если бы я вас прочитал, я бы наверняка нашел самого себя и посмотрел со стороны, ведь это так важно — уметь видеть себя со стороны…»

Михаил огляделся и увидел, что стоит один. Где-то среди стеллажей бубнили Яран и Лещь, в основном Лещь. Судя по интонации, он переводил. Потом Яран составил стулья, вскарабкался к потолку и, балансируя на шаткой пирамиде, протянул руки к дверкам тайника. Ему было очень неудобно, потому что замочек был маленький и ему мешали когти. Он бормотал ободряюще: «Сейчас, сейчас…», а пальцы чуть не тряслись от жадности и все срывались. Лещь, очевидно, снизу подавал советы и просил успокоиться. Михаил не дошел к стеллажам, облокотился о край и стал с интересом смотреть.