Метагалактика 1993 № 2

Яран, наконец, совладал с замком, створки распахнулись, и Яран с криком обрушился на пол. Грохоча, разлетелись стулья. Книги извергались на него сверху, как из рога изобилия, слепя глаза медными застежками, кувыркались, распахивая корки, дробно стучали по полу. Потом поток замер на секунду и снова хлынул, и Яран даже не пытался сопротивляться, последняя книга съехала по склону на пол, из тайника толчком вылетела застоявшая пыль вместе с штукатуркой, и тишина хранилища вздрогнула от дружного мужского хохота. Хохотал Михаил, прижимаясь к полке щекой, с сипением зашелся Лещь, топая башмаками и приседая, часто всхрапывал задавленный Яран, скаля влажные желтые клыки.

— Ну… Ну ты дал! — еле-еле проговорил Лещь, вытирая слезы. — Давно я так не смеялся.

— Как же так? — бормотал Яран, выползая на четвереньках. — И никто не предупредил.

Они успокоились и принялись разбирать архивы. Архивы располагались в смежных комнатах и хранились там в огромных несгораемых шкафах, хорошо запечатанных. Лещь поснимал везде пломбы, нашел связку ключей и раскрыл все шкафы.

Внутри оказалось множество пухлых папок, тетрадей и пустых расплющенных гильз. Яран предложил разобрать все документы по порядку.

— А может, лучше посмотреть последние записи? — сказал Лещь.

— Успеется, — сказал Яран. — Я хочу во всем разобраться.

— Сколько же здесь всего! — произнес Лещь, принимая от Михаила очередную связку папок. — Неужели здесь есть все про город?

— Посмотрим, посмотрим, — произнес Яран.

Сложив содержимое шкафа около стола, они вытащили первую связку и бросили на грязную столешницу. Взвилась, как из пушки, пыль. Один угол был кем-то погрызан.

Лещь сел на стол, перерезал перочинным ножиком тесемки, положил перед собой и распахнул верхнюю папку. Сквозь желтые от времени листы посыпались черные жесткие насекомые и стали разбегаться. Лещь взял первый лист и начал читать:

— День первый второй лунной фазы. Тридцать четвертая страница. Интересно, где остальные? Та-ак… В городе все спокойно. Никаких мятежей. День второй лунной фазы. Прибыл бургомистр…

— По-моему, это чей-то дневник, — сказал Михаил.

— Что там еще есть? — спросил Яран, принес стулья себе и Михаилу, и они сели.

— Так… Сейчас, — забормотал Лещь, листая страницы. — Это дневник, все правильно. Давным-давно бургомистр приказал вести дневник и записывать туда каждый день города, все значительные и незначительные события. Потом он умер, а традиция осталась. С тех пор все пятьсот лет она и существует.

— Ясно, — сказал Яран. Он явно был разочарован. — Есть здесь еще где-нибудь архивы?

— Не знаю, — признался Лещь. — Может быть в соседних комнатах…

— Ясно, — проворковал Яран. — Придется над этим посидеть подольше.

Они с Михаилом опустошили последний сейф и стали понемногу разбирать бумаги. Без Леща было очень трудно читать, но они букву за буквой пересмотрели все документы. Сведения были неинтересные. Там упоминалось что-то про мятежи, подробно описывалась массовая резня, и однообразные будничные записи в несколько слов типа: «День прошел без каких-либо происшествий». То, что их интересовало, было либо уничтожено животными, водой и плесенью, либо где-то хорошо спрятано. Они обстучали все стены, но и там ничего не было.

Ближе к вечеру Лещь сказал, что пойдет посмотрит соседние хранилища. Через полчаса, когда Яран и Михаил собрались его искать, он выпал из раскрытого тайника на потолке, сорвав обе створки, на книги и сообщил, что это такой лабиринт, где сам черт ногу сломит, и советует далеко не ходить. Сообщение это никого не испугало, но неприятный осадок на душе всё равно остался.

Глава девятая. Дом с привидениями

Вечерело. День за окном потемнел, съежился и стал быстро угасать, в то время как солнце огромным пылающим диском проваливалось за отрезок горизонта между домами. А потом начался дождь, самый настоящий земной ливень. Он клокотал под окнами, оставляя быстрые следы на стеклах, он мокрым туманом висел над площадью, хлестал из водосточных труб, дождь крутился водоворотами около забитых канализационных решеток и заливал улицы. На площади пузырились широкие лужи. В один миг город оказался затопленным по фундамент и стал вымокшим насквозь, грязным, жалким, холодным.

Михаил смотрел за окно, поставив локти на подоконник и уперевшись лбом в стекло. Над крышами соседних домов клубились черные тучи и озарялись лиловыми вспышками. Рвущаяся толстая молния сорвалась с неба, извиваясь, ударила в стержень громоотвода, высекла искры и втянулась в землю. В небе солидно громыхнуло. Задрожали на полке, позвякивая, пустые чернильницы, закачалась на потолке примитивная лампочка под жестяной тарелкой, выпала из стеллажей книга. Михаил медленно повернулся. За столом сидел Яран и что-то быстро писал огрызком карандаша. Скрипел, крошась, грифель. Лещь где-то нашел огарки свечей, но жечь их не стали, потому что опасно и пока есть электричество. Яран откинулся на спинку стула, швырнул на недописанный лист карандаш и выдохнул:

— Ну и дела!