Метагалактика 1993 № 2

— Так он разговаривает! — удивился Яран.

— Конечно разговариваю, — заверил бородатый, принюхался, повел носом и быстрыми паучьими глазками хищно уставился на сумку с продовольствием. — Поесть бы, — добавил он просительно.

Яран достал из сумки банку, пробил ножом крышку (Лещь вздрогнул), вскрыл и с ложкой протянул бородатому. Тот радостно засуетился и принялся громко и голодно чавкать, брызгая соком.

— Тебя как зовут? — спросил Яран.

— Корчидон, — отозвался бородатый, перестал есть и подозрительно посмотрел на Ярана. — А тебя?

— Яран.

— Ну и чучело! — дружелюбно сказал бородатый Корчидон и защелкал челюстями.

Михаил поймал себя на том, что все время удивленно на него таращится, спокойно положил карабин себе на колени и стал чистить рукоятку. Абориген скреб ложкой по банке, вычерпывая сок с жиром и отправляя все это в черную бездонную пасть. Это был обычный миролюбивый питекантроп, сильный, ловкий, любопытный и угрюмый. Таких особенно любят в Институте нейроники, потому что не надо стоять за прозрачными оргалитовыми стенами и смотреть, как полуголый дикарь сидит около стула на заду и пробует на зуб многопласт обивки. Не надо испуганно шарахаться, когда он ухает этим стулом по непробиваемому оргалиту, потому что его здорово раздражают зрители. Просто можно спокойно посидеть в одной комнате с ним, даже задать несколько вопросов и улыбнуться, когда он снимает с головы и вертит в руках транслятор, суматошно соображая, как он понимает речь человека, не зная его языка.

— Вкусно, — сказал Корчидон, отшвырнул пустую банку и понаблюдал, как она скачет и вертится на одном месте. Потом он снова оглядел всех подозрительно и спросил:

— Вы можете снять цепи?

Яран сел перед ним на корточки (Корчидон поджался), посмотрел оковы и произнес:

— Мастерски сделано. Просто замечательно.

— Не можете, значит… — разочарованно сказал Корчидон. — Ну ладно.

Он поднялся и посмотрел на Михаила.

— А ты кто?

— Михаил, — сказал Михаил.

— Какой такой Михаил? Я тебя что-то не видел.

— Мы хотим найти людей в городе, — сказал Яран. — Ты можешь нам помочь?

— Хе! — громко усмехнулся Корчидон. — Напрасно время потратите. Лучше цепи снимите.

— Ну что? — сказал Лещь. — Может, позавтракаем?

— Давайте, — оживляясь, сказал Корчидон.

Михаил не возражал. Причем очень даже не возражал. Причем очень даже был «за». Они вскрыли консервы, Лещь полуторжественно произнес:

— Ну что ж, теперь нас уже четверо. А четверо — это сила, — и значительно потряс ложкой.

— Не тряси, жир летит, — попросил Михаил.

— А я ведь не сказал, что пойду с вами, — заметил Корчи-дон, запихивая в рот пучок зелени и сочно хрустя. — А может, я не согласен?

— Тогда позволь баночку, — деловито попросил Лещь и протянул руку.

— Э, нет! — сказал Корчидон, ловко отодвигая банку вилкой. — Мы так не договаривались.

— Корчидон, а как ты попал в Библиотеку? — спросил Яран.

— Очень просто. Ехал я на машине — у меня грузовик есть, личный, а какой-то дурак врезал, братцы, по стеклу палкой. Ну я вильнул в сторону, а там президентский лимузин. Стекло, сами понимаете, вдребезги, лимузин тоже, этого дурака нет, а меня уже из кабины тащат. Забрали меня в Подземелье, заковали и сказали, что как только все выяснят, сразу отпустят. Ну я остался. День сидел, два сидел, потом дай, думаю, позову кого. Подхожу к двери, а она-то, братцы, не заперта! — Тут Корчидон с сипением затрясся, смеясь, и продолжил: — Цепь я от радости разорвал, а оковы не смог, так и пошел бродить по Подземелью. Никого нет! Хоть бы мохоед под каблук подвернулся. Пошел я наверх, где станция. А там тепло… Там и жил, братцы.

— И так и не узнавал, что в мире делается? — недоверчиво спросил Лещь.

— А что мне! — беспечно сказал Корчидон, перестал жевать и посмотрел на Леща. — Посмотрю в окно — тихо, спокойно, как всегда. Ну, думаю, ладно…

Он снова уткнулся в банку и больше за завтраком не разговаривал.

После завтрака они собрались и вышли на улицу. Портик у входа продувало насквозь, все ежились и смотрели друг на друга. Корчидон выглядел ужасно озадаченным, туманный взор его скользил по залитой везде площади, по пустынным домам, по тупикам, в которых реяли водяные столбы пыли. О чем он думал? Наверное, не понимал, куда делись все люди, думал, что это просто декорации, а если все действительно, не иллюзия, надо срочно найти дом, а грузовик наверняка стащили или разобрали, и как теперь добираться, братцы, раз все решетки забиты и улицы, сами понимаете, залиты…

Лещь был похож на нахохлившегося воробья и угрюмо смотрел куда-то вбок, где за плоской водяной стеной стояли туманные неподвижные тени. Он крикнул: «Я сейчас!», согнулся, сбежал по скользким лестницам, и скоро его не стало видно. Через несколько минут он вернулся на темном расхлябанном грузовике и остановился.