Она постоянно переживала о произошедшем, и даже время не смогло вернуть ее к нормальной жизни. Ялом объясняет: «Рухнули все ее представления о мире… Она потеряла свою веру в благосклонность судьбы, в собственную неуязвимость. Она чувствовала себя раздетой, беззащитной, обычной».
Преступление – это вторжение в чужую жизнь, нарушение границ личного пространства. Эльва так и не смогла их восстановить. Но это еще не все. Одна и та же навязчивая мысль не давала ей выйти из экзистенциального кризиса: мысль о смерти. Она никогда не сталкивалась с этим страхом до того, как умер ее муж. Его смерть стала для женщины очень глубоким потрясением. Эльва так и не смогла примириться с этой утратой, и именно с этой проблемой Ялом работал во время их сеансов.
Эльва оказалась удивительной пациенткой. Иногда она «переходила от отчаяния к доверию» – эту перемену Ялом считал не просто кардинальной, но спасительной. Женщина, которой раньше казалось, что она создала «идеальную картину жизни», теперь научилась жить, зная о смерти и не боясь ее.
Глупо верить в то, что вы можете создать «идеальную картину», которая для большинства означает безмятежную жизнь. Стоит произойти одному нежелательному событию, и все будет испорчено. Картина становится ловушкой, даже когда кажется, что все идет по плану, потому что в любой момент могут вмешаться неподвластные сознанию силы: тревожность, депрессия, гнев, зависть, одиночество. Хотя Ялом и не говорит прямым текстом о «защитном механизме», мы видим, что именно таким механизмом и было ощущение безопасности, которое испытывала Эльва. И он исправно служил ей годами, пока она не ощутила всю его хрупкость и ненадежность.
У каждого из нас есть собственные версии такой программы. Чаще всего мы ее не осознаем, как и остальные ментальные конструкты. Эти механизмы настолько бессознательны, что не поддаются нашему контролю. Хороший пример – фобии. Человек, который боится пауков, физически не сможет прикоснуться даже к самому маленькому и безобидному из них. Если он попытается это сделать, он почувствует страх, который будет нарастать по мере приближения к животному. Следующая стадия – cильная дрожь, холодный пот, полуобморочное состояние и другие признаки паники.
Фобии – своего рода извращенное свидетельство креативности нашего сознания. Предметом страха может стать что угодно. Зайдите на сайт phobialist.com, и вы увидите алфавитный список всевозможных фобий, встречающихся в психиатрической литературе. Сложно назвать их точное количество, так как оно постоянно пополняется, но только на букву «А» вы найдете 65 записей (среди них, например, аулофобия – страх звуков флейты). На другие буквы, например «Г», начинается значительно меньшее количество фобий, и среди них есть несколько довольно нелепых (генифобия – боязнь подбородков), но и несколько серьезных (генофобия – боязнь сексуального контакта). Среди ученых нет согласия в том, почему развиваются фобии. В психиатрии их на основании общего элемента – чрезмерного страха – относят к разновидностям тревожного расстройства. Кроме специфичных фобий, существуют социальные, при которых человек беспокоится о том, что подумают о нем другие, а также целый ряд клаустрофобий, заставляющих человека паниковать, когда ему кажется, что он в ловушке.
Фобия не обязательно развивается после столкновения с ее объектом – чаще всего это не так, – но с ее возникновением человек на многое пойдет, чтобы этого объекта избежать. Фобии непонятны тем, у кого их нет, – отчасти это связано со странным поведением, к которому людей часто подталкивают иррациональные страхи. Так, агорафобы могут годами не выходить из дома, потому что боятся открытых пространств. Занятно и то, что страх, который мобилизует разум и тело для защиты в случае реальной опасности, абсолютно бесполезен в случае с фобиями. С точки зрения эволюции нет никакого смысла быть начеку, услышав звук флейты или увидев подбородок.
Нечто – здесь и сейчас. Подобно хореографу, наблюдающему за балетом из-за кулис, оно невидимой рукой руководит каждым движением вселенной.