Метахак

В остальном веселиться было нечему. Мрачные сырые чащобы Великой Грибницы наводили невеселые мысли. В воздухе, помимо кислого запаха, висело ощущение древнего, хотя и очень слабого колдовства. Это была магия самой Грибницы — рассеянная и ни на кого конкретно не направленная, она вызывала зуд на коже. Едва заметный, он с каждой пройденной милей раздражал все сильнее. Чем дальше, тем нестерпимее хотелось снять доспехи и начать с упоением чесаться. А уж этого делать было нельзя ни в коем случае. Скинешь доспех, тут тебя со всех сторон и обгложут. Доказательством этого служили скелеты, которые догнивали повсюду, куда ни кинь взгляд.

Вскоре стало ясно, что нападением одних только удушников дело не кончится. Дрогнула шляпка дряхлеющего гриба, посыпался липкий сор, и над отрядом промелькнула растопыренная тень. Чародей успел пригнуться, и тварь, продолжая полет, ринулась к наемнику. Это она зря сделала. Мелькнули безотказные «Стриж» и «Секач». Первый распорол нападающему черную перепонку, натянутую между четырьмя лапами, а второй смахнул голову. Летающий зверь безжизненным комом скатился в подстилку этого странного леса, в котором не было ни единого дерева.

— Это был захребетник, — сказал Лекс. — То, что я с ним легко справился, еще ничего не значит. Он пытается напасть сзади, чтобы перекусить шейные позвонки. Челюсти у него мощные. Так что не расслабляйтесь. Заметите хотя бы тень, прикройтесь щитом. Упадет на щит — стряхивайте. И постарайтесь рассечь перепонку крыла, тогда захребетник сразу станет беспомощным. И вообще, вертите головами вовсе стороны. И держите клинки наготове. Это я успею выхватить меч в любом случае, а вы можете не успеть.

Отряд немедленно ощетинился клинками. И вовремя. Чем дальше углублялся он в сырые заросли Великой Грибницы, тем больше всяческих напастей встречалось ему на пути. За следующие два часа путешественники отразили броски еще трех захребетников. Крапчатый выползень попытался впиться в хобот одного из сломулов, а когда тот поддел его бивнем, кинулся на второго. Хорошо, что Рия успела выстрелить в него из самозарядного арбалета. Выползень долго корчился, стараясь слиться с серо-зелеными пятнами на толстой плодоножке гриба, но стрела пробила ему что-то жизненно важное, и хищник, парализующий свои жертвы ядом, издох.

С крысокотом справиться оказалось сложнее. Он почему-то нацелился на чародея. Выскользнул из-за грибных плодоножек — серый, в черную вертикальную полоску, гибкий, ловкий. Клацнул крысиными зубами возле пятки Фэнгола. Тот неумело отмахнулся мечом, но крысокот уже поднырнул под брюхо сломула и атаковал с другой стороны. Дриада выстрелила и едва не угодила в брюхо ездового животного, а нападающего и след простыл. Однако тот и не думал удирать. Стремительно вскарабкался на гриб под самую шляпку и прыгнул оттуда прямиком на голову чародея.

По счастью, летучие захребетники кое-чему научили старика. Он успел прикрыться щитом. Крысокот всей тяжестью обрушился на него, шаркнул по щиту когтями и кубарем скатился вниз. Только теперь его удалось задеть клинком — Лекс подоспел вовремя и полоснул кончиком «Стрижа» крысокота между кошачьих ушей. Брызнула зеленая кровь, и хищник с обиженным мрявом скрылся в зарослях. Не успели путники опомниться, как отряд атаковали сразу несколько тварей. Они напоминали оперенных лягушек и выглядели бы вполне безобидными, если бы не зазубренные шипы на задних голенастых ногах.

Однако вскоре выяснилось, что шипы — это не самое страшное оружие покрытых перьями земноводных. Раззявив серповидные пасти, лягушки выстрелили длинными языками. Оказалось, что на кончике их огромные присоски, которыми они тут же прилипли к мускулистым ляжкам обоих сломулов. Эти смирные животные, которые терпеливо сносили вся тяготы похода, вдруг взревели как резаные и попятились, напирая толстыми крупами на дракона. Четверолапый змей встопорщил бесполезные крылья, вытянул шею и выдул тонкий, извивающийся, как кончик бича, язык пламени.

Оперенье громадных лягушек, охваченное огнем, мгновенно закурчавилось и затрещало. К кислой вони Великой Грибницы добавился запах кухни, на которой опаливают перед приготовлением цыплят. Языки с присосками мгновенно отлипли от кожи сломулов, оставив округлые кровоточащие пятна. Как бы ни было страшно, но Бро соскочил со спины ездового животного и принялся усмирять дракона. Чистоплюй утихомирился не сразу, и потому продвижение отряда затормозилось. Лекс решил воспользоваться остановкой, соскочил с седла, подошел к одной из лягушек и принюхался. Судя по запаху, мясо их было вполне съедобным. Сам наемник мяса не ел, а вот порадовать спутников свежатинкой считал необходимым.