Метахак

— Благодарю за ценные сведения! — без тени иронии произнес мистер Дарвин. — Как вы считаете, могут ли на этом плато водиться ламы или гуанако?

— Сомневаюсь, — пробормотал сеньор Фернандес. — Эти мозоленогие[7] не любят зарослей, предпочитая пастись на открытых пастбищах высокогорья. А Сломанный Клык, как вы имели возможность убедиться, покрыт густым лесом.

— Тогда вопрос о кормовой базе здешних алектрозавров, которых мы могли бы назвать аlectrosaurus fernandarvini[8], если не возражаете, коллега.

— Буду весьма польщен!

— С вашего позволения, я продолжу. Вопрос о кормовой базе местной разновидности алектрозавров остается открытым.

— А как же голова игуанодона, профессор?

В палатке ученых наступила тишина. Видимо, палеонтолог был удивлен тем, что корабельный врач «Каймана» знает о препарированной голове растительноядного ящера, которую мистер Джонсон держал в секрете. Алан Экзито тоже изумился, подслушав эту реплику сеньора Фернандеса, но не слишком. Шила в мешке не утаишь. Зверолова куда более интересовал нынешний разговор двух яйцеголовых умников, из которого наверняка можно будет извлечь практическую пользу, если им не мешать. Тем временем пауза затягивалась, и Алан решил было, что господ ученых все-таки сморил сон, как вдруг мистер Дарвин сказал:

— Вам известно о препарате… Ну что ж, возможно, это и к лучшему. Постараюсь ответить на ваш вопрос, коллега. Алектрозавр, которого мы видели сегодня собственными глазами, летающий ящер, похитивший юного Энрике, препарированная голова игуанодона, вероятно добытого в этих краях — все эти зоологические диковины могут быть звеньями единой цепи. И если это так, то заросли на плоской вершине Сломанного Клыка вполне могут скрывать не один-два вида чудом сохранившихся до наших дней доисторических животных, а целый мир живых ископаемых. Причем мир этот продолжает существовать на протяжении миллионов лет, без перерыва! Только вообразите, коллега, всего в нескольких сотнях мет ров над нашими головами сквозь все потрясения и бури плывет нетронутым островок безумно далекого прошлого. Хищники выслеживают стада безобидных пожирателей зелени… Самки откладывают яйца и неотлучно стерегут свои гнезда до вылупления детенышей… Крылатые тени скользят в утреннем тумане, выслеживая неосторожную добычу… И так изо дня в день, из года в год, из века в век.

Алан Экзито страшно устал за сегодняшний день, и потому вдохновенная речь профессора палеонтологии подействовала на него гипнотически. Он и сам не заметил, как из палатки перенесся в утренние джунгли… Пряди тумана плывут между деревьями, клочьями оседая в затененных местах. В лучах восходящего солнца взвиваются необыкновенной красоты бабочки. Их спугнули летучие твари с широкими кожистыми крыльями, сквозь перепонку которых просвечивает причудливая сеть кровеносных сосудов. В глубине чащи проступает смутный силуэт гигантского животного. Оно не выслеживает жертву, оно само старается остаться незамеченным. Не ради себя, ради детенышей, которые свернулись чешуйчатыми колечками в теплой взвеси белка…

— Сеньор Экзито! — произнесло животное, бесцеремонно хватая его за плечо. — Проснитесь!

Алан вскинулся, выхватив из-под свернутого валиком одеяла револьвер.

— Что случилось?

— Ничего, сеньор Экзито, — произнес разбудивший его Хосе. — Ваша вахта!

— Понял, — пробормотал зверолов. — Сейчас встаю.

Спустя несколько минут он выбрался из палатки. Зевая и почесываясь, оглядел маленький лагерь. Было еще темно, хотя громада столовой горы уже просматривалась в первых предвестиях рассвета. Посреди лагеря дымил костерок, возле которого возилась маленькая фигурка. Дымок пах свежесваренным кофе. И это было восхитительно. Кофе — это именно то, что Алану нужно было сейчас больше всего. Он подошел к костру. Юный Микель Сантос намеренно встал пораньше, чтобы сварить бодрящий напиток для своего напарника по вахте, и теперь молча протянул ему полную кружку.

— Спасибо, Мике! — поблагодарил его зверолов. — Налей и себе. Зябко.

— Благодарю, сеньор! — откликнулся проводник. — Если вы оставите мне глоток, буду рад.

Алан отпил ровно половину, остальное протянул своему маленькому товарищу.

— Ну, как, Мике, не страшно тебе? — спросил он, всматриваясь в незримую пока вершину Сломанного Клыка.

— С вами нет, сеньор! — откликнулся мальчишка. — Вы метко стреляете!

Уровень седьмой

Утром выяснилось, что второй, более многочисленный отряд экспедиции заночевал по ту сторону каменной осыпи. Теперь путешественникам оставалось только воссоединиться и выработать план дальнейших действий, учитывая то, что уже известно о плато Сломанный Клык. Неугомонный Мике перебрался через завал, обнаружив небольшую поляну, возле которой протекал ручей, берущий начало на вершине столовой горы. В этом месте и решили разбить постоянный лагерь. Первым делом поставили палатку для доктора Фернандеса и его — слава Богу! — единственного пациента, матроса Хуана.

Оборудовав новый лагерь, путешественники устроили совещание. Первым взял слово Алан Экзито, хотя он был не любитель трепать языком.