Метакод

Лебяжьей лоснюсь белизной.

Лечу, парю — и под собою

Моря, леса, мир вижу весь;

Как холм, он высится главою,

Чтобы услышать богу песнь...

Прочь с пышным, славным погребеньем,

Друзья мои! Хор муз, не пой!

Супруга! облекись терпеньем!

Над мнимым мертвецом не вой.

Нет, я не отождествляю поэтическую интуицию с вос¬приятием тех или иных невидимых излучений, идущих от видимых и невидимых объектов на небе. Но обращать внимание на такого рода совпадения все-таки надо. Ведь любая неоткрытая закономерность выглядит поначалу как цепь случайностей. А таинственных «случайностей», связанных с отражением звездного неба в поэзии, как, вероятно, уже убедился читатель, накопилось более чем достаточно.

Небо таит в себе не только астрономические и космо¬логические загадки. Это понимают многие художники и писатели.

СРЕДИ ЗВЕЗД

Пусть мчитесь вы, как я, покорны мигу,

Рабы, как я, мне прирожденных числ,

Но лишь взгляну на огненную книгу,

Не численный я в ней читаю смысл.

В венцах, лучах, алмазах, как калифы,

Излишние средь жалких нужд земных,

Незыблемой мечты иероглифы,

Вы говорите: «Вечность мы, ты миг.

Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной

Ты думы вечной догоняешь тень;

Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный

К тебе просился беззакатный день.

Вот почему, когда дышать так трудно,

Тебе отрадно так поднять чело

С лица земли, где все темно и скудно,

К нам, в нашу глубь, где пышно и светло».

(А. Фет)

«Иероглифы звезд» в отличие от букв бесконечно много¬значны. Вот почему я испытываю почти физическую тошноту от популярных ныне разного рода астральных трактатов. В них однозначность, невыносимая для поэти¬ческого слуха. Вульгарные материалисты типа Бюхнера, Малешота и ученика их — тургеневского Базарова все же не так примитивны, как прямолинейные «астральные» тол¬мачи. Там, где нет высокой поэзии, там нет неба.

Что ж я узнал? Пора узнать, что в мирозданье

Куда ни обратись,— вопрос, а не ответ.

(А. Фет)

Какую азбуку зорь составляют

Темные слова их?

Что они говорят звезде далекой?

Какие их уста называют?..

Мои внутренние моря

Остались без берегов...

(Ф. Гарсиа Лорка)

«Поэтическое творчество — тайна великая есть, такая же вечная тайна, как рождение человека. Слышишь голоса, а чьи они — неведомо... Ни у кого нет ключей к тайне мироздания. Нет их и у поэта». Гарсиа Лорка часто беседовал с не видимыми взором «черными лунами», и больше всего на свете его волновала космическая тайна земли. Как истинный поэт XX века он не навязывал звездам своего житейского смысла, поэтому его поэтическое слово обладает вселенской распахнутостью, как «внутреннее море» без берегов. Вот где космическая инверсия. Внутрен¬нее — значит ограниченное снаружи; однако же нет — это по-земному, а при выворачивании внутренние моря души без берегов, как вселенная.

Если бы небо было ребенком,

Жасмины владели бы половиной ночи...

Но небо — это слон огромный,

А жасмин — это вода без крови,

И девушка — ветка ночная

На темном настиле без края.

(Ф. Гарсиа Лорка)

Вот истинная Метаметафора во всей своей многозначности и многослойности смысловых пространств.

Связь со звездами, вибрация между поэтом и небом, иногда видимая, иногда незримая, ощутима в каждой строке.

Поэзия — горечь,

Мед небесный,— он брызжет

Из невидимых ульев,

Где трудятся души...

Стихотворные книги —

Это звезды, что в строгой

Тишине проплывают

По стране пустоты,

Их пишут на небе

Серебром свои строки.

(Ф. Гарсиа Лорка. Перевод О.Савича)

Гарсиа Лорка часто видел «черные луны» и красно-зеленый спектр. Зеленый луч шел от незримого зеленого неба, а от поэта к небу поднималось красное излучение:

В глубинах зеленого неба

Зеленой звезды мерцанье.

Как быть, чтоб любовь не погибла?

И что с нею станет...

Сто звезд золотых, зеленых

Плывут над зеленым небом,

Не видя сто белых башен,

Покрытых снегом.

И чтобы моя тревога

Казалась живой и страстной,

Я должен ее украсить

Улыбкой красной.

(Пер. М. Кудинова)

В космическом спектре у Блока золотое мерцание. У Лорки преобладает серебряное свечение. В целом же возникает интересная оппозиция:

Блок – золотой – звездный

Лорка – серебряный – лунный

Блок чаще ведет разговор со звездами, а Лорка с луной. Золотой звездный меч Блока напоминает легенду про обоюдоострый огненный меч, отсекающий небо от земли со времен падения Адама. Не этим ли мечом рассек грудь пушкинскому пророку шестикрылый серафим?

Золото звезд — путь на небо. Серебро луны — забве¬ние. Серебряный ластик луны, двигаясь по кругу небес вокруг земли, как бы стирает всю лишнюю суетную инфор¬мацию, готовит к небу. Может быть. Альфа и Омега Тейяра де Шардена — это еще звезда-солнце и луна-планета земли. Язык луны темен и поэтичен. Вот стихотворение Лорки «Омега» — истинно лунная речь:

ОМЕГА

(Стихи для мертвых)

Травы.

Я правую руку себе отрежу.

Ожидание.

Травы.

У меня есть перчатка и» ртути, из шелка — вторая.

Ожидание.

Травы!

Не плачь. Молчанье — тишина, которую другие не слышат.

Ожидание.

Травы!

Открылись большие ворота.

Изваянья упали.

Трааавы!!

(Пер. Вл. Бурича)