metal heart (ЛП)

Робин ничего не может с собой поделать: она продолжает заворожено смотреть на экран и шумно выдыхает, когда Барни-на-видео перекатывает её, оказываясь сверху. Мышцы его спины напрягаются, движутся в ритме, и Робин одобрительно присвистывает:

– К черту порнозвёзд. Боже, у тебя задница как у двадцатилетнего.

– Я знаю, солнышко.

– Тебе придется это удалить.

– Конечно.

Робин замечает своё лицо на экране, блаженное выражение удовольствия на нём, когда голова Барни оказывается между её грудей. Теплая волна проходит по её телу.

– Хотя, может, сначала посмотрим пару раз? – внезапно ей в голову приходит идея. – Слушай, а можно подключить это к твоему огромному телевизору в спальне?

Барни ничего не отвечает, и Робин поворачивается к нему. Он уставился на неё с тем же самым выражением лица, которое у него зарезервировано исключительно для свежей мужской коллекции от Прада.

– В чём дело? – недоумевает она.

– Поверить не могу, что ты существуешь на самом деле, – благоговейно выдыхает Барни. Робин закатывает глаза и снова стягивает свою рубашку через голову.

И пока она смотрит, как на большом экране Барни-на-видео ласкает её пальцами, Робин испытывает такой сильный оргазм, что не может твёрдо стоять на ногах. Колени подгибаются, и она крепче держится ладонями за комод, чтобы не упасть. Реальный Барни медленно движется внутри неё, наслаждаясь остатками её удовольствия. Она восхищается его выдержкой, но сейчас ей просто необходимо присесть хоть на минуту.

Робин меняет своё положение, прижимаясь к нему спиной, и сжимает его член рукой у основания. Барни дёргается, нарушая размеренный ритм.

– А может, и не стоит удалять видео полностью. Сохраним пару эпизодов, – улыбается Робин. Пальцы Барни крепче вцепляются в её бедра, оставляя следы, а сам он наращивает темп. – Те, где не видно моего лица…

Стон срывается с его губ; движения Барни становятся всё быстрее, и Робин проводит рукой между его ягодиц. Это даже слишком просто.

– Ты мог бы сохранить их у себя в телефоне. Просматривать на своей скучной работе.

– Твою мать, – задыхается Барни, когда, наконец, его мышцы напрягаются, и Робин слышит, как он долго и глубоко выдыхает. Он щекой прислоняется к её спине, и между лопаток она ощущает его щетину.

– Я пошутила насчет видео, – наконец, произносит она, когда дыхание Барни более-менее начинает выравниваться. – Тебе придется удалить его полностью.

– Я знаю, – радостно отвечает он, лениво изучая губами её позвоночник. – И всё равно это того стоило.

Это продолжает происходить время от времени: раз или два в месяц, когда они остаются одни или когда нечем заняться; когда им обоим не везет подцепить кого-нибудь в МакЛаренс или когда Барни надирает всем задницу в лейзэр-тэге.

Но в остальном всё остаётся по-прежнему. Они проводят время в баре все вместе; Робин ходит на свидания, но ни разу так и не перешагивает трехнедельную отметку; Барни клеится к девушкам; Тед отчаянно старается влюбиться; а Маршалл и Лили увлеченно наблюдают за всем этим сумасшествием с безопасного расстояния.

Иногда Робин кажется, что стоит рассказать Теду или Лили или Маршаллу о ней и Барни, но раз это ничего не значит, то нужно ли об этом упоминать? Она же не докладывает им о каждом разе, как они с Барни выбираются в сигарный клуб или играют в видеоигры вместе. Если из уравнения вычеркнуть все чувства, то какая разница между этим времяпрепровождением и тем, когда Робин приковывает его наручниками к спинке кровати и они оба ловят кайф от того, что происходит дальше? Если бы все узнали, то вряд ли бы поняли. Маршалл так вообще бы не удержался бы от того, чтобы назвать её «шлюхой», неумело замаскировав это кашлем.

Лето проходит: дни сначала становятся длиннее, а затем снова начинают укорачиваться. «Проснись, Нью-Йорк» остается таким же бредовым шоу, но у этой работы хотя бы есть потенциал. Мария Мендез ведет утренние семичасовые новости, и ходит слух, что её повысят до вечернего пятичасового эфира. Она раньше работала на месте Робин, так что у Робин есть реальные шансы наконец-то получить работу в новостях, пусть и на мелком местном канале. Она продолжает просматривать вакансии в поисках работы на национальном телевидении, но без особой надежды: вряд ли Андерсон Купер(1) или кто-то ещё в ближайшее время решит уйти на покой.

– Забей на новости, – говорит ей Барни, затягиваясь сигарой и блаженно закрывая глаза от удовольствия, прежде чем передать её Робин. – Ты прекрасно понимаешь, что ты недостаточно цветная для национального телевидения.

– Ничего себе, – под простынёй Робин придвигается ближе, и Барни слегка наклоняет голову, чтобы коснуться её. – Спасибо за поддержку, кретин. А как же твой девиз, что всё «вознеможно»?