metal heart (ЛП)

— Знаешь, я порой забываю, как много неба в мире. Я имею в виду, в Нью-Йорке у меня ощущение, что я не выхожу на улицу, даже когда я не в здании.

— Ага, — Барни листает брошюры, которые взял на стойке регистрации, не слыша ни слова, из того, что говорит Робин. — Я, кстати, взял нам общий номер. Там две спальни, так что будет проще тусить вместе. К тому же там вид на океан, а еще в нём есть джакузи. Что скажешь?

— Отлично.

И это действительно так; в глазах рябит от ярких тропических красок: огненно-красного, сочного зеленого, искрящегося золота. Робин оставляет чемодан на кровати, а сама открывает двери и выходит на балкон, где смотрит на синие волны.

— Здесь круто! — произносит Барни позади Робин.

— Пляж выглядит потрясающе! Не терпится уже поплавать в океане.

— Ага, — Барни потирает шею ладонью. Его волосы всё ещё взъерошены после перелёта, и Робин не может не отметить, как ему идёт лёгкая неряшливость. Блондины редко привлекают Робин, но Барни всегда был исключением. И ещё каким исключением. Они стоят в неловком молчании всего мгновение, когда Робин решает послать всё к чертям.

— Хочешь заняться сексом?

Расстегнутый ремень Барни оказывается на полу с фантастической скоростью:

— Боже, ты ещё спрашиваешь…

Барни всё ещё тяжело дышит; с каждым вздохом его плечо слегка касается руки Робин, щекотя её кожу.

— Это было что-то! Ты сама себя переплюнула, Щербатски.

— Ага. Это было… тонизирующе, — когда она вернётся в Нью-Йорк, то обязательно купит себе такие же простыни. — А кровать просто офигенная.

Барни поворачивается на бок, опираясь головой на согнутую в локте руку.

— То есть я только что снёс тебе башню потрясным сексом, а ты восхищаешься кроватью?

— О, Барни, это был лучший секс в моей жизни, — закатывает глаза Робин.

— Именно так, — пальцы Барни нежно перебирает её волосы. Вентилятор под потолком кружится успокаивающе-гипнотически, и Робин пытается выровнять собственное дыхание, подстроившись под его ритм. Барни же зачарованно наблюдает, как в процессе поднимается и опадает её грудь.

Почему-то сердце Робин пропускает удар.

И она не знает, зачем делает это. Она перекидывает ногу, оказываясь сверху Барни, наклоняется и губами касается сначала пульсирующей вены на его шее, затем подбородка, уголка рта. Его дыхание прерывается. Должно быть, это какое-то временное помешательство.

— Я упомянула офигенность кровати, потому что думаю, было бы жаль не воспользоваться ею на полную катушку, пока мы здесь.

Барни улыбается, а его ладони, скользящие вверх по её спине, заставляют Робин трепетать от удовольствия.

— Хм, интересное предложение. Напоминает статью 186 Кодекса Братана, которая гласит, что «моногамия приемлема в единственной исключительной ситуации: при отпуске, который длится десять или менее дней».

Он просто ненормальный.

— И почему это? — спрашивает Робин, слегка прикусывая Барни за шею.

— Я рад, что ты поинтересовалась, — он притягивает её за плечи ближе, так, что Робин полулежит на нём. — Курортный роман гарантирует отсутствие каких-либо обязательств после, если ты заводишь его с кем-то, кто живёт дальше пятидесяти миль от твоего постоянного места жительства. К тому же, учёные доказали, что количество раз, что ты занимаешься сексом с женщиной, прямо пропорционально степени непристойности, которую она позволит проделать с ней в постели. Так что нужно кончать искать приключения, если хочешь больше кончать. Как тебе моя игра слов?

— Очаровательно, — с сарказмом произносит Робин. Ну, и по-своему гениально, хотя она никогда этого не признает.

— Все претензии не к братану, Щербатски, а Кодексу, — он ухмыляется как самый настоящий засранец, так что Робин спешит стереть с его лица эту нахальную улыбку. Его губы с энтузиазмом отвечают на поцелуй Робин. Иногда действительно сложно забыть, как ей нравится его целовать, когда его пальцы медленно скользят по её шее. Робин отстраняется, и Барни смотрит на неё немного ошеломлённым взглядом.

— Ну что же. Тогда хорошо, что мы здесь всего лишь на шесть дней.

Он глупо моргает:

— Погоди, так мы реально сделаем это?

— Ага, но когда вернемся домой, всё останется, как было. Согласен?

Барни проводит кончиками пальцем по её щеке, и на минуту Робин не может прочитать по его лицу, о чём он думает. Хрупкий момент близости рушится, когда Барни опускает руку.

— Ещё как согласен! Дай пять за сексотпуск! — он похотливо улыбается. — И, кстати, сейчас тот самый момент, когда ты даёшь мне пять, и мы идём отпраздновать это пару раз в джакузи.

Робин смеется и запускает в него подушкой.