Металл дьявола

Мало того, администрация «Прогресса» открыла на своей территории, неподалеку от скрещения дорог, ведущих к обоим рудникам, пульперию, сдав ее в аренду бывшему французскому каторжнику. Он сбывал спирт по дешевке, завлекая рабочих Омонте, а те воровали крепежный лес и чуть ли не срывали стропила и железо с крыш поселка, чтобы продать их французу.

Эстрада, приехав в Оруро, рассказал Омонте обо всех событиях.

— Мы предупредили его, но он поклялся, что с места не сдвинется, хоть бы ему динамит подложили.

— И хоть бы взорвали его?.. Великолепная идея! А этот тип выходит когда-нибудь из своей пульперии?

— Не знаю. Велю последить за ним.

Втянув голову в плечи и выпятив нижнюю губу, Омонте задумался.

— Нет, — сказал он. — Надо послать за ним индейца, как будто его вызывают гринго. А когда он уйдет, заложить динамит в пульперии.

Замысел привели в исполнение. Но француз учуял ловушку и не поверил вызову. Эстрада, бродивший поблизости с двумя надсмотрщиками, бывшими уголовниками из Клисы, не стал долго ждать. Он ворвался в пульперию и напал на пьянствующих там четверых индейцев.

— Ах ты, индейская образина, — крикнул он одному из них, — ты ведь подрядился со мной. Сейчас же возвращайся на рудник, каналья! И вы все тоже!

Он пинками выгнал пеонов на улицу, а француза схватили надсмотрщики и тоже вытащили за дверь. Эстрада, выстрелив ему вслед чуть повыше головы, сжег последние волосы на его лысине. Француз пустился наутек, осыпая врагов проклятиями и угрозами.

Тут надсмотрщики, нагрузив индейцев всем, что стоило унести, облили спиртом и керосином пульперию, не забыв и кровать француза. Выкопав в полу ямку, они заложили два динамитных заряда, завалили их мебелью, подожгли запальные шнуры и бегом бросились вниз по тропинке. Едва они отбежали метров на сто, раздался взрыв. Листы железа с крыши взлетели, словно брошенные в воздух шляпы, и над остатками пульперии вспыхнуло высокое пламя.

Эстрада и надсмотрщики вместе с вновь завербованными четырьмя индейцами вернулись на рудник «Провидение».

На этом дело не кончилось. В Оруро сеньор Омонте, поджидая в своем доме доктора Лосу, прохаживался по большой приемной, где вдоль стен стояли стулья, мраморные консоли и мутные зеркала, а в углу — гипсовое изображение младенца Христа под стеклянным колпаком.

Он получил сообщение, что Англо-чилийская компания подняла дело о нарушении ее границ.

Доктор Лоса, сухонький, зябкий, с черной, как чашечка кофе, маленькой головой, вошел в приемную, потирая руки. Он положил на стул засаленную фетровую шляпу и прочел копию заявления:

«Участок Северино Уачипондо, переданный дону Сенону Омонте, на севере имеет границей воображаемую линию, которая, начинаясь от межевого знака, установленного в ста метрах по прямой от вершины Оркосунтинья, идет на северо-восток…»

— Гм… — произнес он, — они требуют авторитетной проверки и приказа о приостановке работ. Очевидно, хотят вывести вас из терпения и заставить вступить с ними в компанию…

— С чертовой бабушкой пусть вступают в компанию! Пришли на готовенькое! Хотят за бесценок заграбастать лучшие рудники в стране!

Лоса, заложив большие пальцы за проймы жилета, объявил:

— Имея деньги в кармане, нечего об этом беспокоиться. Мы можем тянуть тяжбу хоть двадцать лет. Но эти гады тоже могут пустить в ход деньги. Говорят, с этой компанией связан какой-то иностранный посол.

— Посла мне только и не хватало!

— Да, в горном деле не все решают кайла и бур, нужны еще деньги и влияние. А у «Прогресса» есть связи с этими гринго в Ла-Пасе.

— Черт их побери! Что же делать?

Лоса закурил сигарету в длинном мундштуке.

— Все очень просто: надо иметь руку в правительстве. Предложите свою поддержку кандидату в сенаторы и, кроме того… запаситесь собственным депутатом. Привезите пеонов на голосование в Унсию. Предложите кандидатам денег взаймы.

Омонте почесал нос и присвистнул.

— Вы, видно, тоже думаете, что я купаюсь в золоте? Вы не знаете, во что обходится рудник. Посмотрели бы только проекты инженера: надо выписать металлические крепления, паровые двигатели, электрические лебедки и перфораторы от Сименса, это, кажется, французская фирма, и провести однокабельную подвесную дорогу длиной в две тысячи метров. Деньги так и плывут!

— Черт возьми! Рядом с такими затратами еще несколько песо значения не имеют! Зато вы обеспечите себе тылы!

— Ладно. Хотите быть депутатом? А что, если победит наш противник?

Доктор Лоса заявил твердо и убежденно:

— Против пеонов рудника не устоит и Симон Боливар!

За некоторое время до выборов в Унсии был учрежден «Политический клуб», и доктор Сенобио Лоса произнес там речь, объявив, что горнопромышленник Омонте одобряет прогрессивную программу либеральной партии и решил вступить с ней в сотрудничество как верный ее приверженец. В ответ раздался гром рукоплесканий.

Когда в город прибыл кандидат в сенаторы, доктор Итуррисага, Омонте устроил ему прием у себя дома.