Металл дьявола

Живущие в Оруро адвокаты, сидя в своих выстуженных конторах, среди холодных, как лед, бумаг, направляли и воодушевляли все эти маневры.

Доктор Сенобио Лоса, черный высохший человечек с провалившимся беззубым ртом, писал просьбы о предоставлении отвода, давал советы, а порой, опьяненный всеобщим безумием, вступал в компанию с просителями, вел дела даром, составлял фантастические нотариальные акты, в которые вносил пункты о ликвидном имуществе, свободных акциях и тому подобном. В этих актах фигурировали как компаньоны владелец ничтожного капитала, работающий в руднике горнопромышленник и сам адвокат.

А там, в горных далях, бродил искатель руды. Он уже получил отвод и вошел в компанию. Затерянный в горах, в диком безлюдном краю, сидит он, скорчившись рядом с проводником-индейцем под нависшей скалой и, стуча зубами от холода, пережидает ливень, чтобы снова продолжить путь к сокровищам недоступной богини.

Искатели руды — это особая порода одиноких особен, разбросанных по огромной зоне Оруро, Порко, Чаяиты, Уануни и Липеса. Они блуждают пр горам боливийского края, словно колония расчлененных атомов, между которыми все же существует какая-то таинственная связь, порожденная стремлением к одной и тон же цели. Десятки лиг отделяют одну деревушку от другой, один рудник от другого. Бесплодная земля простирается вокруг, словно вечная пустыня, изъеденная неведомыми насекомыми.

Повсюду, где давние легенды или реальные приметы сулят присутствие металла, бродят одержимые, полубезумные люди, карабкаясь по горным кручам, а кругом, кроме них самих, нет ни признака жизни.

Однажды дождливым вечером сеньор Боттгер вызвал Омонте в контору и отослал его с каким-то поручением. Когда Омонте вернулся, он застал на месте только Рамоса; тот беседовал с двумя незнакомцами в шерстяных пончо и рваных сапогах, из которых торчали наружу голые пальцы. Сквозь шум дождя, барабанившего по железной крыше, Омонте только и слышал: «Опорто… Саенс… Льяльягуа…»

— Приходите на следующей неделе, я поговорю с сеньором Боттгером, — сказал Рамос, прощаясь с таинственными посетителями.

Когда они ушли, Рамос пригладил усы, пристально взглянул на Омонте и тихо сказал:

— Так я и говорил. Именно там. Поди-ка сюда.

Он открыл ящик и вытащил образец руды.

— Помнишь эту штуку? Говорил я тогда, что эта тайна стоит миллионы?

— Да…

— Так вот, эта руда найдена там, откуда пришли эти типы. Между владениями Саенсов и Опорто, в Льяльягуа. А теперь… Вот что… Хочешь войти в компанию? Я мог бы сговориться с каким-нибудь миллионером, но он, пожалуй, сожрет меня.

Омонте в сомнении потер руки, но возбуждение Рамоса придало ему решимости:

— Ноу меня ведь нет денег…

— Попроси аванс у Боттгера, только не говори для чего. Я уже подал заявку. Надо оплатить патент и приступить к изысканиям. И уже через год… через год… я…

Ему не хватило слов для определения своего будущего величия.

Омонте получил в долг у Боттгера нужную сумму и стал компаньоном Непомусено Рамоса при разработке участка «Монтекристо» площадью в сто гектаров, расположенного в рудном районе Чанянта над горами Льяльягуа. Рамос отправился на рудник. Омонте остался на складе Боттгера.

Все главные серебряные рудники закрывались. Началась погоня за другими металлами. Шел слух, что где-то далеко на северо-западе бразильцы воюют с боливийцами за каучук. Омонте так и не двинулся из Оруро, пока два человека — испанец дон Хосе Сентено, клиент их торгового дома, и индеец Северино Уачипондо, погонщик лам, возивший грузы в Чайянту, — один своим красноречием, а другой мягкой настойчивостью, — не соблазнили его ступить на таинственную тропу, ведущую в сказочное царство скрытой в горах богини. Недаром звучал ее зов в порывах ветра, бичующего Оруро колкой металлической пылью.

К Северино Уачипондо удача пришла только на одну ночь. Это был обыкновенный индеец-аймара, который закончил бы свою жизнь так же, как начал ее, обрабатывая землю в своей общине, в Сикасике, или нанимаясь в услужение, если бы однажды в его сельский покой не ворвалась с топотом конских копыт буря «федеральной революции»[24] поднятой Пандо.

По зову метиса с белой кожей и черной бородой индейцы покинули свои хижины и поля. Словно повинуясь центростремительной силе, они собрались беспорядочной ордой со всех концов огромного плато и бросились в бой с войсками правительства аристократов.