Металлический блеск (СИ)

- Мирочка, добрый день, как жизнь? Снова к нам? - раздался из-за спины мягкий и глубокий голос чуть запыхавшегося округлого старичка с объёмной седой бородой, сливавшейся с одеждой. Он улыбнулся обернувшейся девушке так искренне, как умел только он. У него было живые, не такого типа, как у сварливых бабок, глаза, такие бывают только у безнадёжных оптимистов, наслаждающихся своей жизнью.

- Добрый день, Алексей Степанович, всё хорошо, а вы как? Домой спешите? - Мирослава Хрусталёва терпеть не могла, когда её называли "Мирочка" и примерно настолько же она не любила, когда ей задавали очевидные вопросы, поэтому она так и не стала называть добродушного старика по имени и по этой же причине задала ему глупый вопрос.

-Все просто замечательно. Да, именно туда, а как ты догадалась? - пританцовывавший старичок, прикрывавший голову папкой, судя по всему - пустой, искренне удивился. Он всё делал искренне, никогда бы не стал врать, таких людей одни очень любят, другие - ненавидят, но есть ещё и те, кто никак не может решить, к кому из предыдущих стоит присоединиться.

- Внезапное озарение, - произнести это без тени сарказма не удалось, но собеседник не обратил на это никакого внимания.

До возможности движения с закрытыми глазами знакомые коридоры, с обеих сторон заставленные стеллажами с различными комнатными растениями, которые так и норовят зацепиться за волосы или одежду, настоящие джунгли, обожаемые местными обитателями. Именно таким был дом, в котором жил наиболее близкий Мирославе человек, в других домах зелёных она не была, и побывать там ей не хотелось. Понять тех, кто предпочитал прятаться от прогресса технического за своими зелёными насаждениями и помыслами о духовной эволюции, девушке было решительно невозможно, всех, кроме одной.

Тонкая белая дверь без излишеств, как декоративных, так и утилитарных, с незначительным скрипом открылась и за ней обнаружилась всё та же, заваленная различного рода книгами, листами бумаги и письменными принадлежностями, комната. С двух шкафов, которые разграничивали квартиру-студию на рабочую и медитативную части, свисали побеги куцых кустов, которых насчитывалось две-три штуки, что сильно контрастировало с их количеством в коридоре и, тем более, на балконе. Но куда интереснее причудливых растений с разнообразными прекрасными цветами, был худенький человек с длинными светлыми волосами, спокойно лежащими на плечах и спине. Она никак не отреагировала на открытие двери, но Мирослава сразу поняла, что подруга уже в курсе её присутствия. Обычно, на балконе Маша медитировала, правда в последние недели сосредоточится на внутреннем мире у неё не получалось, как она объясняла, внутреннее равновесие было потеряно.

- Доброго дня, - произнесла гостья, мягко ступая по полу, сапоги, оповещавшие о приближении хозяйки за несколько десятков метров, остались в прихожей. Тяжёлое черное пальто тоже осталось там, на девушке остались только вельветовые брюки и серая лёгкая толстовка.

- Ты когда-нибудь думала о том, почему нам бывает грустно наблюдать за дождём? - Маша, в своей обычной манере, сидела с закрытыми глазами и, видимо, подготавливала почву для высказывания некоей мысли, которая пришла ей в голову. Так случалось довольно часто.

- Нет, - Мирославе подумалось, что подруга в очередной раз излишне много общалась с "мистером Хрусталёвым" или, как она называла, "певцом вселенной". Отец вряд ли бы оценил подобную восторженность по отношению к себе, именно поэтому он до сих пор не знал о подобном титуле.

- Каплю дождя легко ассоциировать с человеком, как правило, уже достигшим совершеннолетия, начиная свой путь с высоты, он падает всё ниже и ниже, к неизбежному концу - смерти как единого физического тела. Но разрозненные частички тела когда-нибудь воссоединятся и, сформировав ровно ту же каплю, вновь начнут своё падение на землю. Это вселенская печаль.

- Мне кажется, ты слишком глубоко копаешь, дождь отождествляется в примитивных умах со слезами природы или богов, оттого им и печально, ибо грусти богов стоит опасаться. Глупых трусов всегда было много.

- Ты слишком плохо думаешь о людях.

- А ты - слишком хорошо.

Маша, наконец, открыла глаза и, приветливо посмотрев на подругу, обняла её. Снаружи барабанил дождь, вернее, скорее всего, барабанил, два десятилетия назад ещё можно было услышать шум дождя сквозь закрытые окна, но сейчас это было столь же маловероятно, как смерть от простуды. Прошло несколько десятков секунд и, медленно поднявшись на ноги и потянувшись, Маша сказала:

- Чай будешь? - лёгкая тонкая рубашка и такого же рода штанишки, опускавшиеся чуть ниже колен, свободно вспорхнули при характерном вопросительном движении, это было крайне умилительно.

- Да, пожалуй. Может, тут его попьём? - удобно устроившись на подогреваемом полу обширного балкона, Хрусталёва не хотела с него вставать.

- Как пожелаешь, - девушка улыбнулась и бодро зашагала внутрь квартиры.